Столп огненный

– Нет, – сказала Марджери, спокойно и решительно.

Барт между тем постепенно приходил в себя.

– Знал ведь, что с нею будет непросто, – пробормотал он.

– Ей просто нужна твердая рука, – пояснил сэр Реджинальд.

– То есть порка?

Леди Джейн поспешила вмешаться.

– Подумай как следует, Марджери, – предложила она. – Однажды ты станешь графиней, а твой сын родится графом.

– Только это вам и нужно! – Марджери услышала, как ее голос срывается в крик, но ничего не могла с собою поделать. – Хотите, чтобы ваши внуки родились знатными, да?! – По вытянувшимся лицам родителей она поняла, что угадала, и презрительно добавила: – Ну так вот, я не стану племенной кобылой, сколько бы вы ни грезили о знатности!

Едва выпалив эти слова, она сообразила, что зашла слишком далеко. Ее оскорбление поразило отца в самое больное место.

Сэр Реджинальд расстегнул ремень.

Марджери испуганно попятилась – и наткнулась на письменный стол. Не сбежать… Отец схватил ее левой рукой за шею, притянул к себе. Перед глазами мелькнула медная пряжка ремня, и девушке сделалось настолько страшно, что она взвизгнула.

Сэр Реджинальд кинул дочь на стол, заставил унизительно согнуться. Марджери пыталась вырваться, но с отцом ей было не справиться, он легко ее удерживал.

– Пожалуйста, оставьте нас, лорд Ширинг, – попросила леди Джейн.

Эта просьба напугала девушку еще сильнее.

Хлопнула дверь, ремень со свистом распорол воздух, боль пронзила заднюю поверхность бедер. Тонкое платье не смогло защитить от удара. Марджери завопила – раз, другой, третий…

– Думаю, хватит, Реджинальд, – снова подала голос мать.

– Пожалеешь розгу – испортишь ребенка, – возразил отец. С этой прописной истиной дети были знакомы не понаслышке, ведь все взрослые считали порку самым надежным средством вразумления непослушных юнцов.

– Вообще-то в Библии сказано по-другому, – поправила леди Джейн. – Там говорится: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его»[8]. Сына, не дочь.

Сэр Реджинальд хмыкнул.

– В Писании, жена, также сказано: «Не оставляй юноши без наказания»[9], разве нет?

– Она почти взрослая. И мы оба знаем, что Марджери бесполезно так учить. От наказаний она только больше упрямится.

– Так что нам делать?

– Положись на меня. Я потолкую с нею, когда она успокоится.

– Хорошо. – Согласие отца вроде бы означало, что с унижением покончено, но тут ремень свистнул снова, боль вновь пронзила исстрадавшиеся бедра, и девушка опять не сдержала вопля. А потом отцовские сапоги протопали по полу, сэр Реджинальд вышел из библиотеки, и все и вправду закончилось.

3

Нед не сомневался, что встретит Марджери на пиру у графа Суизина. Ведь ее родители вряд ли смогут удержать девушку взаперти. Это все равно что прилюдно устроить скандал. Все сразу примутся судачить, почему Марджери не приехала.

Оставленные повозками колеи в грязи замерзли, Недов пони шел осторожно, выбирая, куда ступить на коварной поверхности. Исходившее от животного тепло согревало тело, но вот руки и ноги стыли от холода. Рядом с Недом, верхом на приземистой кобыле с широким крупом, ехала мать.

Владение графа Ширинга, Новый замок, располагалось в дюжине миль от Кингсбриджа. Дорога заняла почти половину короткого зимнего дня, и Нед изнывал от нетерпения. Он должен повидаться с Марджери, и не только потому, что ему безумно хочется ее увидеть; нет, необходимо разобраться, что, черт подери, происходит.

Наконец впереди показался замок. Новым его прозвали еще полторы сотни лет назад. Совсем недавно граф возвел себе дом на развалинах средневековой крепости. Стужа выбелила уцелевшие остатки старинных укреплений, сложенные из того же серого камня, что и стены кингсбриджского собора, украсила их затейливыми узорами. Подъехав ближе, Нед различил звуки празднества – громкие приветствия, хохот и музыку, которую играли деревенские музыканты: рокотал барабан, звала плясать скрипка, завывали волынки. Гомон голосов и прочий шум обещали жар от костров, горячую еду и что-нибудь крепкое для поднятия духа.

Нед наподдал пятками, пуская лошадь рысью. Ему не терпелось добраться до места и положить конец своему смятению. Неужто Марджери и впрямь любит Барта Ширинга и готова выйти за того замуж?

Дорога вела к воротам. Грачи, восседавшие на замковых стенах, встречали вновь прибывающих хриплыми криками, словно насмехаясь над ними. Подъемный мост давно исчез, ров засыпали, однако в надвратной башенке до сих пор сохранились узкие бойницы. Нед миновал ворота и въехал на заполненный людьми двор. Разряженные гости бродили среди лошадей и повозок, мимо сновали графские слуги. Нед передал поводья своего пони конюху и присоединился к тем, кто вереницей двигался к дому.

Марджери нигде не видно.