Столичный миф

Никого нет. Вздохнула. Положила трубку. Подошла снова к окну. Постояла молча минутку, потом набрала номер еще раз. Пятый гудок. Шестой. Посмотрела на часы. Шестнадцать ноль шесть. Наверное, за последние дни она просто стала неврастеничкой. «Ну, кто-нибудь, ну возьми же трубку», — изо всех сил взмолилась Аллочка. Когда нам плохо, мы все верим в Бога. «Только бы с ним ничего не случилось. Ну, пожалуйста. Ну, возьми же, возьми…»

Оп. Щелчок. Тишина. Звонкий шлепок по голому телу. Зловредное хихиканье. И короткие гудки.

Аллочка села на пол. А в дверь позвонил первый гость.

30

Многие люди на Москве покупают автомобиль только для того, чтобы не спускаться в метро. Их пугает давка, пристальные взгляды и обезличивание. Некоторые из них в своем индивидуализме доходят до того, что забывают, сколько стоит жетон. И гордятся, что не пользуются общественным транспортом. Но автомобиль в городе — это общественный транспорт. Общественный транспорт для среднего класса.

При помощи автомобиля люди еще легче становятся толпой, чем без него. Отдельно взятые индивиды сливаются в единый транспортный поток. В один человеческий вид как он есть.

«Мы даем свободным людям средство свободного передвижения» — девиз «Дженерал Моторс». В Москве этой свободы нет. Взамен выбора скорости и направления движения город предлагает только участие в тех или иных массивных потоках. Дымная гусеница переползает со скоростью двадцать километров в час с одного перекрестка на другой. Москва дает лишь возможность выбрать поток по душе. И возможность выбрать ту или иную вероятность попасть в пробку.

Многие люди в Москве боятся въезжать в центр в час пик — когда очень многим людям нужно ехать больше всего. Самые умные из них бросают машину недалеко от Садового кольца и спускаются в метро.

Цели человека как вида часто противоречат целям человека как персоны. Особенно когда дело доходит до выживания. Поэтому личность так сильно пугают толпы и пробки. Хотя противоречия здесь не больше, чем в огне и воде, которые вместе движут любой паровоз, или в ночи и дне, которые суть вращение земли да свет солнца.

Через час Леха увидел впереди просвет. «Ах, Аллочка, Аллочка, ты простишь меня. Ты меня дождешься, я знаю…» — думал Леха, проползая еще один метр вперед.

Редко что бывает просто так. Наверное, есть какой-то смысл в том, что он стоит здесь. Человеку без смысла нельзя, человек без смысла умирает.

На заднем сиденье лежал букет ирисов. То-то тетка обрадуется…

— Это не «101», — сказал Анькин муж и крутанул ручку настройки до упора. Он все никак не мог успокоиться.

От радио свиста и радио скрежета Анна скривилась. Она чувствовала, как ее тушь потекла по ее лицу. Она сидела и не понимала, как пять лет могла прожить с этим придурком.

Когда доедут, надо будет не забыть зайти в «Людмилу» купить лак. Вчера она, когда ставила машину у подъезда, поцарапала крыло. Маленькая вмятина и белый штрих длиной в ладонь. Анечка слышала, что такие вещи полагается чем-то обрабатывать. А то ржаветь будет. Но чем именно, она забыла и потому, чтобы муж не ругался, замазала царапину лаком для ногтей. Хорошо получилось. Но флакон кончился весь.

Муж снова выругался и выключил приемник. Стали слышны далекие и близкие гудки машин — бессмысленные и бесполезные. Анечка случайно коснулась его руки. Брр… Неужели это он, Боже мой, он, суженый-ряженый, который иногда в порыве страсти шептал ей в розовое ушко: «Ах, ты моя поблядушечка!»

Вася сзади молчал. Он тихо увял десять минут назад и только негромко сморкался в свой синий клетчатый носовой платок. Еще пара минут, и его солидарность лопнет, он выскочит из машины и отправится домой пешком.

На тротуаре чадили лихачи. Они думали обойти всех, но уперлись в бетонные клумбы. Вернуться обратно в поток они смогут не скоро.

Добрый День полчаса не отводил глаз от неподвижного Лехиного затылка в пятнадцати метрах впереди. Жара, свет и угарный газ взбесят кого угодно.

— Я его сейчас убью, — сказал, наконец, Добрый День. Достал из кобуры подмышкой ПМ, дослал патрон и рванул дверь. Дверца открылась на десять сантиметров и гулко ударилась в борт «скорой помощи».

— Мужик, ты чего, охренел? — Сверху из окошка высунулось бородатое круглое лицо. Водила пытался разглядеть вмятину, но с его места это оказалось невозможно. Добрый День посмотрел налево — грузовик. Даже в окно не вылезешь. Опустился в кресле ниже, поставил запястья на панель и прицелился сквозь лобовое стекло.

Но белый «Субару» плавно тронулся. Тронулся и пропал на солнечной свободе. Одним духом Леха пролетел всю Таганскую площадь, через два светофора не останавливаясь и влился в пустое Садовое кольцо.

Коля посмотрел на посеревшего Доброго Дня. Как бы мужика удар не хватил. Достал из бардачка завернутую в тетрадный листок «беломорину». Воткнул прикуриватель. Распалил косячок, не глядя, протянул направо.