Столяров А. Мы, народ.

На большее у нее не хватило воздуха. Он сгорел, оставив в легких жаркую пустоту. Кто-то взял ее за руку, усадил на стул. Всплыло лицо майора, который сказал:

— Раз… два… три… Отдышалась?.. Теперь – давай по порядку…

Тут она неожиданно успокоилась и сжато, внятным голосом рассказала, как Буртай попросил ее съездить в город, как ее осматривала врачиха, тыча ледяными пальцами в низ живота, как Буртая арестовали, как ее буквально насильно потащил в город Тойлой, как там, в клинике, у нее ничего не нашли и как Тойлой, видимо, с кем-то встречавшийся, вручил ей на обратном пути полиэтиленовую сумку с таблетками.

Главное – как она увидела, что вокруг все горит и как пожирает собой горизонт багровая огненная медуза.

— А таблетки такие – знаете, мышиного цвета, чуть-чуть выпуклые, размером… примерно… ну – вот!.. – она подняла, показывая, ноготь большого пальца.

— И поверхность как будто слегка ворсинчатая?..

— Кажется, так…

— Ну, ядрить твою в кочерыжку! – весело воскликнул майор. – Это, видимо, термофор, военный термит, видел я его как-то в действии, сильная вещь, горит пять секунд, прожигает металл толщиной в сантиметр... Если эти таблетки налепить на трубу… – Он повернулся к учителю, который сидел, сложа руки, не шевелясь. – Видишь, а ты: подождем, подождем… Чего ждать – пока тут рванет?..

— Уже скоро, сейчас… – слабым голосом произнесла Вета.

— Тебе сказал этот… Тойлой?..

— Нет, я просто чувствую… чувствую…

Хронометр у нее в голове стучал все сильней.

— А что? – хрипловато высказался майор. – Предчувствие – штука серьезная, ёк-поперёк!.. Ты, студент, давай плечами не пожимай. Побывал бы в Афгане, в Чечне, по-другому бы заговорил. Каждый шорох в себе стал бы брать на учет, каждый пук… Вот, помню, был у меня случай в одном ауле. Пятеро нас, идиотов, поперлись туда… – Он, будто выключенный, замолчал. – Ладно, это потом… – сморщился, утопив в обветренной коже глаза. – Машину бы где-то взять, это да… Не топать же через тундру пешком...

— Джип… Джип у Буртая… – сказала Вета.

Она уже почти ничего не слышала.

Нарастал, сотрясая перепонки в ушах, ускоряющийся зубчатый стук.

Майор, однако, тут же привстал. Морщины на его красноватом лице разгладились.

Резко блеснули глаза.

— Ага!.. Ёк-поперёк!.. Это – мысль…

Через десять минут они уже были у гаража. Дверь его была приоткрыта, и потому, вероятно, майор сказал:

—Подождите, сначала я… – скользнул внутрь, тенью растворился во тьме, секунд через пять там вспыхнул пыльный электрический свет. – Давайте сюда…

Собственно, это был не гараж, а часть товарного склада. Громоздились вдоль стен коробки, ящики, стопы гофрированного картона. Узкий проход между ними вел в магазин. Джип стоял несколько впереди, как бы готовый к выезду, темный, тяжеловесный, заляпанный грязью, которую Тойлой счистить, по-видимому, не успел.

Ощутимо пахло бензином.

Майор потянул носом воздух, склонился к баку, осторожно потрогал. Сообщил, разгибаясь, как на пружине:

— Полный… Здесь кто-то есть…

Вета почувствовала жжение на спине. Словно впилось в кожу чуть выше лопаток злобное ядовитое насекомое. Она обернулась.

В проходе между ящиками и картоном стоял Тойлой: ноги согнуты, руки, как для объятий, разведены, в правой зажат посверкивающий клинком узкий и длинный нож.

— Сдала все-таки... Надо было тебя убить…

Снова поднялась в сердце черная боль. Вздулась резиновым шаром и лопнула, обдав изнутри тысячью брызг. Произошел как бы бесшумный взрыв. Обжигающая волна прошла по всему телу, сотрясая его, делая совершенно другим. Вета, будто в замедленной киносъемке, увидела, как слегка приседает и взвивается в воздух напряженный Тойлой, как он растягивается, словно белка-летяга, прыгающая со ствола на ствол, как он плывет по направлению к ней, выставив смертную узость ножа. Все это было точно вязкий кошмар. Что-то кричал майор, но голос его превращался в металлический хрип. Учитель вроде бы поворачивался, но, как муха в сиропе, – на миллиметр, на микрон. Тойлой все летел и летел, оскалясь, выставив нож, и все не мог, не мог, не мог долететь. А когда он все-таки долетел и мягко коснулся земли, видимо, только лишь для того, чтобы оттолкнуться сильней, Вета, как-то интуитивно поняв, что нужно делать, пнула его носком кеда по опорной ноге. Рот у Тойлоя начал приоткрываться, выдавив низкий стон, сам он так и не выпрямился, как, вероятно, первоначально предполагал – вместо этого промчался мимо Веты вперед и ударился о кирпичную стену, смявшись на мгновение, как мешок.

Сразу же около него очутился майор – занес руку ребром, но опускать ее почему-то не стал, перевернул мягкое тело, сказал:

— Как ты его… Ничего, жив, очухается минут через пять… – распахнул куртку Тойлоя, достал из внутреннего кармана пачечку зеленоватых банкнот. – Теперь живем, ёк-поперёк!… Все – быстро в машину!..

И в тот же момент тусклая багровая вспышка рассекла внутренность гаража. Ухнуло, точно взревел дикий зверь. Дрогнул земляной пол, поползли вниз листы гофрированного картона.

— Быстрей!.. Быстрей!..