Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!

– В твою жизнь проникла Вера Венедиктовна,– не дав договорить, отрезала она, – и в мою тоже. Даже просто одна мысль, что какая-то мымра пользовалась тобой, моим любимым, моим родным человеком, что спала с тобой и целовала тебя, не даёт мне забыть этот ужас. Всё, оставь меня в покое. Не поднимай ил со дна. Пошли уже.

Вся семья отправилась на экскурсию. Сергей остался дома подготовить машину. Алёнке не здоровилось, и тётя Дуся взялась поставить её на ноги. Погода, конечно, подвела. Поход закончился быстрее, чем думали. Когда они уже выехали из города, Алёнка переползла к ним из салона на переднее сидение. Ночью, когда за рулём Сергей, Елена тоже не спала, выполняя роль штурмана.

– Мамочка,– зашептала девочка матери в ухо, – эта тётка, подружка твоя, Ира, лазила к папе на второй этаж, и тётя Дуся её полотенцем побила. Она что, дура, эта Ира?

– А ты у папы спроси, он лучше знает, – сразу же пожалела, что сказала, Елена.

У Алёны на глаза навернулись слёзы, она уткнулась матери в плечо, горько всхлипывая. Сергей покрутил у виска. Слава богу, все приснули, никто не обратил внимания на них.

– Алёнушка, доча, по какому поводу слёзы? Ты что напридумывала?

– Мамочка, ты папу больше не любишь? Ты его не целуешь, отталкиваешь, всё стараешься делать сама, одна. Зато другие тётки вокруг него крутятся. Я специально наблюдала за вами последние дни. Всё не так. Папа как свободный мужчина, и к нему даже твоя тётка Ирка приставала.

А Елена думала, что её дети ещё маленькие. Алёнке 16, Серёжке – 17 лет. Она была уверена, что они со Столетовым хорошо играют свои роли. А на деле? Ну что ей сказать? Лена повернулась к Сергею: лицо как камень, освещаемое фарами встречных машин, костяшки рук побелели, так он вцепился в руль.

– Остановись, – попросила она.

Он плавно припарковался.

– Алёночка, я очень люблю твоего отца. Очень-очень. И не придумывай ничего, – наклонилась к Сергею, изловчившись, впилась в его губы. Он ответил с таким жаром, что у Елены закружилась голова. Она еле оторвалась.

– Дочуля, мы с мамой любим тебя, сильно-сильно.

Она перевесилась через мать и чмокнула отца звонко. Потом Елену. И полезла назад.

– Чего стоим? – послышалось сзади.

– Уже едем – Сергей стартанул.

Схватил Лену за руку. Она не отдёрнула. В душе у неё был пожар, переполох и революция в одном лице. Так они и ехали. Сергей водил машины как бог. Он знал их нутро до каждого винтика. Ехать с ним можно было хоть на край света. Надёжен до мозга костей.

– Серёжа, не балуйся .

Он целовал её руку, прикладывал к своей щеке. Всё его существо говорило: "Как мне тебе помочь?"

– Не балуйся, полная машина, – и вытащила.

Повернулась к нему лицом, поджала ноги под себя, и смотрела, смотрела на него. А Сергей поворачивался к ней и улыбался, кивая своей бестолковой башкой.

"Зачем же ты так безжалостно сломал меня, Серёжа? На что ты рассчитывал? Что я не узнаю? Или действительно хотел уйти от меня? Я, конечно, не та девочка, мир которой обрушился в одну секунду и надолго лишил возможности дышать полной грудью, безмятежно улыбаться, верить в любовь. И не та, что рожала в чужой стране и молилась за тебя с утра до вечера. И даже не та, вся в синяках, униженная и оскорблённая. Я уже взрослая тётя. Возможно, ты решил, что никуда она не денется, эта тётя. Переживёт. Нет, дорогой мой человек, заноза засела гораздо глубже, гораздо обиднее. И больше всего я боюсь одного. Моя мамочка всегда говорит: "Бойся равнодушия. Это самое страшное, что может произойти с тобой. Не дай бог ты поймёшь, что оно пришло. Вот это будет настоящее бедствие. Никогда не сдавайся и не спускай паруса. Ведь как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Но не бывает плавания без штормов, рифов, пробоин… "

Нет, Елене было совсем не всё равно, как поплывёт её корабль под названием "Столетов и компания". Далеко не всё равно…

Наконец-то дома. Почти сразу зазвонил телефон. Костик попросил разрешения приехать на пять минут. Через полчаса он показывал, какой прекрасный заказ им предложили во Владивостоке. Обговорив всё, он упавшим голосом произнёс приговор.

– Условие одно. Ехать надо тебе.

– Борисов зверствует? – Шёпотом спросила Елена.

– Наверное, не знаю. В-общем, я тебе всё оставляю. Отдыхай и смотри, изучай. В понедельник встретимся.

И укатил. Даже чаю не попил.

Все уже рассредоточились. Мама делала бутерброды. Решили обойтись чаем. Ольга заваривала сразу несколько чайников, доставала варенье, мёд, цукаты. Как в гостях ни хорошо, а дома лучше.

– Мам, там тебя папа зовёт. У него что-то застряло, – проорал Денис.

– Быстрей, – добавил Данька.

– Да что там могло застрять?

Елена поднялась, зашла в комнату. Сергей стоял перед зеркалом, пытался расстегнуть молнию.

– Боюсь поломать. Такая удобная фуфаечка. Да и снять же надо.

– Ну через голову.

– Так она на шее и застряла. Не вылезаю. Эти два охламона чуть башку не оторвали.

– Надо было. Причём кое с чем…

Она дёргала эту дурацкую молнию туда-сюда. Никак.

– Сядь.

Сергей присел. Её грудь оказалась прямо напротив него. Он закопался в ней лицом, обхватив Елену за талию.