Столетов

«…Весь доклад профессора Некрасова представляет собой не независимую критику диссертации Голицына, а критику отзыва уполномоченных факультетом рецензентов. Доклад ставит себе целью — по пунктам опровергнуть выраженные в нашем отзыве утверждения и не содержит ни одного указания о диссертации, не внушенного непосредственно текстом отзыва. Такого рода доклад не соответствует цели и неприличен по форме.

…Считаю ниже своего достоинства отвечать на критику профессора Некрасова антикритикой, как ни легка была бы такая задача. Неприличный памфлет профессора Некрасова есть не более как акт слепой враждебности ко мне…»

Горячо поддерживая друга, выступил против попрания прав университетской корпорации и Тимирязев. Дважды поднимается он со своего места, энергично разоблачая истинную подоплеку всего происходящего.

«…Никогда еще факультет, с тех пор, что я имею честь присутствовать в его заседаниях, не подвергался подобному оскорблению», — говорит Тимирязев.

Он гневно клеймит профессора Некрасова.

«Считаю своим долгом, — говорит Тимирязев, — протестовать против заключения объяснительной записки ординарного профессора Некрасова, предлагающего факультету признать доклад профессоров Столетова и Соколова «недействительным».

Факультет может принять или не принять заключения представленного ему доклада, признать же доклад «недействительным» равносильно признанию его содержания невежественным или недобросовестным, а признать подобный позорящий приговор над действием двух своих членов, всегда пользовавшихся полным его уважением, в настоящем случае факультет не имеет нравственного права.

Со своей стороны, высказываясь за принятие доклада профессоров Столетова и Соколова, нахожу, что заявленное ими желание, чтобы доклад их был напечатан, освобождает от ответственности тех членов факультета, которые по своей некомпетентности не могут быть прямыми судьями в деле.

Что касается исхода, который должно получить дело о рассматриваемой диссертации, то он мне представляется ясным и с логической точки зрения и на основании постоянной практики русских университетов; наоборот, для меня остается непонятным, почему в настоящем случае должно быть сделано исключение.

Факультет может, конечно, назначить публичную защиту диссертации в отсутствие профессоров-специалистов, но не думаю, чтобы подобная мера была совместима с интересами науки и даже с внешними приличиями. С другой стороны, невозможно ожидать, чтобы специалисты, после продолжительного изучения диссертации и отрицательного о ней отзыва, сочли возможным выступить официальными оппонентами на диспуте, положительный исход которого предрешен. Это значило бы превращать диспут из публичной защиты диссертации магистрантом в публичную экзекуцию над официальными оппонентами».

Тимирязев упрекает князя Голицына за вызывающий тон его ответа на отзыв Столетова.

Горячие и смелые выступления Столетова и Тимирязева, не дали возможности Боголепову, Капнисту, Некрасову и их приспешникам провести желанное для них постановление — признать отзыв Столетова недействительным, но все же этим людям удалось добиться перенесения рассмотрения диссертации на осень. Против этого решения голосовали только Соколов, Столетов, Тимирязев, Мензбир и Любавин.

Многие же из тех, кого Столетов считал единомышленниками, побоялись открыто выступить против всесильного начальства.

В тот самый день, когда в Москве обсуждалась диссертация Голицына, в Петербурге, в Академии наук, должна была происходить первая баллотировка Столетова в действительные члены академии. Но баллотировка не состоялась. Президент академии снова перенес ее на неопределенное время.

«Дело мое отложено до осени, и неизвестно, при каких условиях возобновится, — писал Столетов В. А. Михельсону, — …я надеялся остаток жизни провести без лекций (и особенно без экзаменов!) и что-нибудь сделать для Академии, где кафедра физики остается без жизни со смерти Ленца». И горько заключал, предчувствуя, что недруги постараются сделать все для того, чтобы он не прошел в Академию: «Видно не судьба!»

А в конце апреля академик Вильд прислал Столетову письмо, советуя взять обратно согласие на баллотировку.

Вильд писал, что в Академии наук, получившей уже множество доносов на Столетова, произошел поворот в отношении к нему и что Столетова, очевидно, постараются провалить на выборах.

Столетов ответил Вильду следующим письмом: