Столетов

«Если в XVIII веке наука завоевала уже салон, проникла, пожалуй, и в будуар; если за веселым ужином между философскою тирадой и куплетом можно было блеснуть рассказом об открытии Франклина или опыте Лавуазье; если между пудрой и румянами на столике иной маркизы можно было натолкнуться на ботанические письма Руссо, то в настоящем только веке наука стала достоянием всех и каждого, заговорила вполне доступным языком, а вместе с тем утратила последние следы той чопорности, той исключительности, в которой прежде замыкалась, ревниво охраняя себя от прикосновения толпы».

Русская наука выдвинула много талантливых популяризаторов.

Неподражаемым популяризатором был один из характернейших людей шестидесятых годов, великий ученый-демократ Иван Михайлович Сеченов. «Рефлексы головного мозга» Сеченова — это великое научное произведение, в котором излагаются сложнейшие научные положения, — вместе с тем является замечательным образцом популярной литературы. Выдающимся популяризатором был и Тимирязев. В книгах Тимирязева ученый говорит языком поэта. Превосходным мастером художественного рассказа о науке был Умов.

Столетов также отдал немало сил популяризации знаний. Уже в 1873 году в журнале «Природа» появилась первая печатная популярная статья Столетова. В семидесятых годах Столетов выступал как популяризатор и в печати и на открытых заседаниях университета. К этому периоду относится его классическая работа «Очерк развития наших сведений о газах». Но особенно широкий размах популяризаторская деятельность Столетова получает, начиная с восьмидесятых годов. Стремясь донести науку до массовой аудитории, Столетов в эти годы печатает популярные статьи в широко распространенных журналах и даже газетах. Выступает он и с общедоступными лекциями. Главным поприщем, где развернулась деятельность Столетова как лектора, была Большая аудитория Политехнического музея. На открытых заседаниях физического отделения Общества любителей естествознания, из года в год проводившихся музеем, часто звучал голос Столетова. Общедоступные лекции Столетова, по мнению такого авторитетного знатока популяризации, как Тимирязев, отличались едва ли кем превзойденным искусством сочетать изящество и силу слова с глубиной научного проникновения, соединять искусство и науку в одно стройное целое.

В литературном наследии Столетова общедоступным его статьям и лекциям принадлежит очень большая доля. Популяризируя науку, Столетов никогда не вульгаризировал ее. Занимательность и ясность изложения никогда не достигались им за счет искажения научной истины, упрощенчества.

Столетов никогда не стремился сделать свою лекцию мозаикой из отдельных любопытных эпизодов. Всякая лекция, будь это рассказ о деятельности какого-либо большого ученого или о становлении той или иной физической доктрины, была пронизана всегда цельным и ясным руководящим принципом: подметить главное, выявить генеральную линию в развитии физических учений. Его лекции, безукоризненные в научном отношении, захватывали слушателей.

С замечательным мастерством, образно и просто Столетов умел рассказать о сложнейших явлениях.

Вот как он рассказывал о спектральном анализе:

«Тело, которое при данной температуре не испускает лучей известной длины волны и потому не обнаруживает их в своем призматическом спектре, будет совершенно прозрачно для соответственных лучей всякого другого источника теплоты. Оно задержит, поглотит из лучей последнего только такие, какие есть в его собственном спектре. Поглотит больше или меньше по абсолютному количеству — смотря по температуре другого тела, — но всегда одинаковый процент лучей данного сорта.

Спектр раскаленных твердых и жидких тел и сильно сжатых газов (или паров) вмещает лучи всевозможных длин волны. Спектр газа или пара, достаточно разреженного, составлен из отдельных светлых линий: частицы такого тела, как струны на унисоне, способны издавать лишь известные, всегда одни и те же тоны света. Пропустим лучи одного из тел первой категории через какой-либо раскаленный пар; в совместном спектре двух веществ могут оказаться различные явления. Пусть оба вещества имеют одинаковую температуру; тогда совместный спектр ничем не разнится от спектра первого тела, взятого отдельно: пар и по качеству и по количеству сполна вознаграждает то, что он отнял. Но повысим температуру первого тела: его спектр станет ярче, и более холодный пар, по-прежнему отняв из этого спектра все, что может поглощать, уже не вполне вознаградит за отнятое, ибо собственные лучи пара не довольно сильны. При большой разнице температур вознаграждение будет ничтожно, и в совместном спектре, на месте светлых линий, составляющих отдельно взятый спектр пара, явятся темные линии.