Столетов

После открытия Столетовым лаборатории его кружок стал собираться уже не на квартире руководителя, а в помещении лаборатории. Занятия кружка стали интереснее и содержательнее. Докладчики получали возможность иллюстрировать свои сообщения опытами. В кружке Столетова появились и математики: Н. А. Шапошников, А. И. Ливенцов, И. С. Громека.

Новый ученый ломоносовского склада появился в России. Глубокий исследователь, энергичный организатор научной работы, воспитатель молодежи, борец за процветание отечественной науки.

Известность Столетова все возрастала. В 1873 году Столетов получил лестное приглашение от Медико-хирургической академии в Петербурге, в стенах которой некогда работал великий физик В. В. Петров. Академия предлагала ему место ординарного профессора физики, тогда как в университете он был лишь профессором экстраординарным. Академия открывала к тому же блестящие перспективы для научной работы.

Руководство физико-математического факультета обеспокоилось, как бы Столетов не принял заманчивого предложения.

12 сентября 1873 года декан факультета Ф. А. Бредихин созвал экстренное совещание, на котором поставил вопрос: «Об удержании экстраординарного профессора А. Г. Столетова». Совещание решило немедленно ходатайствовать о присвоении Столетову звания ординарного профессора.

Ф. А. Бредихин писал совету университета: «Экстраординарный профессор А. Г. Столетов преподает 7 лет и притом два предмета: математическую физику и физическую географию. Преподавание первого из этих предметов, имеющего большую важность в кругу математических наук, составляет редкость в России, и наш факультет обязан дорожить им».

17 октября 1873 года Столетов открытой баллотировкой был избран ординарным профессором.

Ценят Столетова и в Обществе любителей естествознания. 10 октября 1876 года общество избирает его своим непременным членом. «В звание непременного члена, — говорилось в уставе общества, — избираются лица, оказавшие услуги науке и обществу и участие коих в деятельности общества ему особенно желательно».

Члены общества делились на четыре группы: почетные члены и члены-основатели, непременные члены, члены действительные, члены-сотрудники. Получить звание непременного члена в этом обществе, объединявшем крупнейших ученых России, было очень почетно.

Достаточно сказать, что такие большие ученые, как Ф. А. Бредихин, К. А. Тимирязев, М. М. Ковалевский, изобретатели П. Н. Яблочков и В. Н. Чиколев, состояли в то время только членами-соревнователями.

С уважением к Столетову относятся и за границей.

В 1874 году. московского физика приглашают в Кембридж на торжественное открытие физической лаборатории Кембриджского университета.

Во время посещения Столетов показал себя первоклассным журналистом. Очень хорошо рассказал представитель русской науки о торжествах в Кембридже, и притом необычайно оперативно; обстоятельная статья Столетова была напечатана в Москве 21 июня 1874 года — через пять дней после открытия лаборатории.

В Кембридже Столетов познакомился с крупнейшими учеными своего времени. Со своим любимым Джемсом Максвеллом, Вильямом Томсоном — лордом Кельвином, будущей знаменитостью Дж. Дж. Томсоном — человеком, который откроет электрон, Рэлеем и многими другими английскими физиками.

На торжества собрался почти весь ученый мир Европы. Столетов увидел парижского астронома Ле-верье, прославившегося открытием планеты Нептун «на кончике пера».

В репортаже Столетова есть поистине пророческая фраза:

«Едва ли не самая роскошная и комфортабельная из существующих, кембриджская физическая лаборатория (The Cavendis Laboratory), вверенная одному из первоклассных физиков нашего времени, профессору Джемсу Клерку Максвеллу, без сомнения, будет играть видную роль и в теории физики и в истории английских университетов».

Рэлей, Томсон, Стокс, Таунсенд, Ланжевен, Резерфорд, Чедвиг, Кокрофт, Блеккет — имена этих ученых, работавших в Кавендишской лаборатории, говорят сами за себя.

Основатель лаборатории в Москве внимательно рассматривает все детали английских лабораторий. «Это здание, новооткрытые кафедры являются роскошным подарком университету», — пишет он в своей корреспонденции. Он описывает, как устроена магнитная комната и электрическая комната. Он описывает систему снабжения здания горячей водой, освещение аудиторий. В этих описаниях сквозит горечь за русскую науку, которая обречена на такое нищенское существование, что покупка гальванометра для лаборатории превращается в сложнейшую проблему.

В этой статье Столетова кроется горячий и страстный упрек самодержавию, глушащему русскую науку. По всей вероятности, подробно рассказывая об английской лаборатории, Столетов, знавший, как внимательно ловят самодержавие, дворянско-буржуазные круги все доносящееся из-за рубежа, старался подействовать хотя бы на их самолюбие. Он надеялся, что, может быть, копируя заграничные образцы, университетское начальство и министр народного просвещения будут хотя бы немного помогать созданной им лаборатории.

Столетов понимает, что его лаборатория все еще очень бедна.