Столетов

Русский изобретатель Езучевский выставил самопишущие метеорологические приборы, действующие с помощью электричества. Внимание привлекали и большие башенные электрические часы.

С любопытством и удивлением толпились посетители у необычайной швейной машины — она приводилась в движение электрическим мотором. Электромотор питался от батареи электрических аккумуляторов. Этот экспонат предоставил Владимир Николаевич Чиколев, один из самых деятельных участников и организаторов выставки. В наше время электрический привод получил самое широкое применение в промышленности. Он изгнал из цехов современных фабрик путаницу приводных ремней и трансмиссий.

Московская печать на протяжении трех месяцев была заполнена сообщениями о выставке.

Физический отдел выставки стал своеобразным клубом для московских ученых. На вечерних собраниях в физическом павильоне собирались члены общества и приезжие посетители «с целью совместного обсуждения выставленных предметов и ближайшего друг с другом ознакомления всех участников физического отделения Политехнической выставки». «Эти беседы наши, — вспоминал физик Я. И. Вейнберг, — продолжались во все время выставки, и всякий из участвующих и по сие время с удовольствием припоминает это трудное, но в высшей степени приятное время.

Уже в павильоне началась уборка вещей, уже там по вечерам бывало и холодно и сыро, но тем не менее беседы наши продолжались ежедневно почти за полночь».

Душой вечерних собраний был профессор Технического училища Алексей Сергеевич Владимирский.

На этих собраниях вначале бывал и Столетов. Но вскоре у него появилось столько дел, что уже не стало времени для их посещения.

В самый разгар выставки Александр Григорьевич узнал, что ректору предоставляют новую квартиру. Он стал хлопотать о том, чтобы освобождающуюся квартиру ректора отдали под физическую лабораторию. Хлопоты увенчались успехом. Небольшой дом, где разместилась лаборатория Столетова, стоит и сейчас в университетском дворе, позади старого здания университета.

Ректорский дом имел большую историю. Это был один из немногих домов, уцелевших во время пожара 1812 года. Среди живших в этом доме было много известных людей. Там жил знаменитый артист Сандунов. В тридцатых годах XIX века в этом доме у редактора журнала «Телескоп» Н. И. Надеждина квартировал его сотрудник — Виссарион Григорьевич Белинский. Этому дому довелось стать местом, где в 1872 году началась новая глава в истории русской физики.

Довольный Александр Григорьевич вместе со своими учениками поднимается на второй этаж ректорского флигеля.

В квартире следы отъезда: валяются клочки бумаг, на стенах яркие синие овалы от висевших здесь портретов.

Придется порядком поработать, чтобы создать, в отвоеванном с трудом помещении лабораторию. Ведь жилая квартира менее всего приспособлена для физических экспериментов. Плохо и то, что это второй этаж, — здесь сильнее сказываются и толчки, вызываемые проезжающими по улице экипажами, и сотрясения от шагов находящихся в комнате людей. Квартира к тому же маловата. Но все это в общем не так уж страшно, все-таки помещение есть, все-таки лабораторию создать можно.

Вместе с добровольными помощниками из числа студентов Александр Григорьевич начинает налаживать лабораторное хозяйство: расставляет столы, переносит из физического кабинета приборы, сделанные им вместе с Шиллером, устанавливает кронштейны на стенах, монтирует установки для физического практикума.

В дни, когда на выставке уже застучали топоры плотников, начавших разбирать павильоны, когда от Кремлевских садов через Моховую и Волхонку потянулись ломовики, перевозящие экспонаты на Пречистенку, в дом Степанова, нанятый под Музей прикладных знаний (в этом доме раньше помещался яхт-клуб), Столетов праздновал победу: лаборатория была почти готова к открытию.

Осенью 1872 года два больших события произошли в жизни русской науки. Столетов открыл свою лабораторию для приема студентов, а 30 ноября первые посетители вошли в новый московский музей — Музей прикладных знаний, знаменитый Политехнический музей.

Судьба музея и судьба лаборатории Столетова были очень похожи. Этим двум очагам русской культуры, основанным вопреки самодержавию, приходилось существовать и развиваться в труднейших условиях.

Помещение, нанятое под музей, было тесным и неудобным. Подавляющее большинство экспонатов, которые Общество любителей естествознания получило с выставки, не могло поместиться в музее, их пришлось держать на складе.

Открыв музей, общество начало хлопоты о постройке нового здания. У Московской городской управы удалось получить разрешение использовать под постройку музея пустырь возле Лубянской площади.

Но денег на постройку было немного. Правительство пожертвовало обществу 50 тысяч, а по самым скромным подсчетам, средства, необходимые для организации музея, были равны 470 тысячам.