Столетов

Несколько вечеров Столетов тратит на то, чтобы познакомить московскую публику с фонографом, этим удивительным аппаратом, умеющим воспроизводить музыку и человеческий голос. Столетов подробно объясняет слушателям принципы устройства аппарата, демонстрирует действие единственного в те времена в Москве фонографа. «Успех вышел колоссальный— нечто небывалое, *— радовался, как ребенок, Столетов, — представьте себе битком набитую аудиторию. Начинаю я — кратким объяснением (около получаса), с рисунками в приложении. Затем перед нами поочередно раздаются — соло на кларнете, декламация Южина, пение Nikita, английская сцена со свистом и хохотом, и пр, и пр. Затем начинаем творить новые фонограммы: певица поет романс, граф Толстой fils (студент) играет на балалайке, студенты поют «Вниз по матушке» и «Gaudeamus»; все это по очереди записываем и воспроизводим» (письмо В. А. Михельсону от 21 ноября 1890 года).

Интересы Столетова широки и многообразны. И как всегда, в центре его внимания — электротехника.

«Заехав (не удержался-таки!) на кратчайшее время во Франкфурт, чтобы взглянуть на электрическую выставку, я колебался, продолжать движение на юг или вернуться вспять, — пишет Столетов В, А. Михельсону (25 июля 1891 года), — Франкфуртская выставка недурна, но самое главное (передача работы на 180 км) еще не готово; испытания (экспертиза) начнутся в августе».

В этом письме идет речь о знаменитой Лауфен-Франкфуртской дальней электропередаче — замечательном создании русского технического гения. Создателем этой первой в мире дальней линии на Переменном токе был великий русский электротехник М. О. Доливо-Добровольский. Творец Системы трехфазного переменного тока и изобретатель асинхронного мотора Доливо-Добровольский этой электропередачей показал воочию величайшие преимущества переменного тока перед постоянным. Изобретения русского инженера произвели подлинную революцию в технике. Трехфазный ток завоевал господство в электроэнергетике, а асинхронный мотор Доливо-Добровельского стал родоначальником многочисленной современной армии электромоторов.

Столетов прозорливо оценил историческое значение изобретения Доливо-Добровольского. Как замечателен тот живой интерес, с которым великий физик отнесся к первым шагам новой Электротехники!

Жизнь Столетова идет в труде, постоянном, напряженном и многостороннем.

В апреле он читает цикл лекций о своем знаменитом учителе Германе Гельмгольце, которому в августе 1891 года исполняется 70 лет и на празднование юбилея которого нужны были средства.

«Мы только что окончили свои публичные лекции о Гельмгольце… Лекции прошли довольно красиво, длились обыкновенно с 8.30 до 11.30, много опытов, портретов, картин, обильное освещение. Сбор… дал 1315 руб., за очисткой расходов осталось ровно 1000 рублей, которые и переведены в Берлин. Как видите, мы потрудились недаром… На самый юбилей Гельмгольца Совет (Московского университета, — В. Б.) командирует меня делегатом и пошлет адрес», — пишет Столетов Михельсону.

Дел всегда непочатый край. Он давно уже чувствует себя главой большой и все увеличивающейся семьи, многих из членов которой он никогда не видел.

Каждое утро на четвертый этаж дома, выходящего на Большую Никитскую, поднимается почтальон. Письма Столетову приходят со всех концов большой страны. Ему пишут из Варшавы, Казани, Одессы, Петербурга, Киева. Получая эти письма, Столетов как бы живет во всех университетах родины. Присылают письма молодые диссертанты — они просят дать оценку своим научным работам. Пишут из захолустных углов молодые русские люди, желающие заняться наукой. На квартиру Столетова присылают свои книги популяризаторы науки — им тоже надо ответить, они делают большое, полезное дело.

Сделанная 20 лет назад находка воочию показала, как широки и многообразны были связи Столетова с научным миром.

В 1944 году во время ремонта в Научно-исследовательском институте физики Московского государственного университета пришлось отодвинуть от стены огромный библиотечный шкаф, не сдвигавшийся со своего места, вероятно, с того самого дня, когда он был поставлен. Сдвинув шкаф, рабочие увидели в стене нишу, а на полу в ней большой ящик, доверху набитый какими-то бумагами.

Бумаги эти были тотчас же просмотрены профессором А. К. Тимирязевым. С волнением профессор увидел, что перед ним архив Столетова.

Большинство бумаг оказалось письмами, присланными великому физику.

Можно представить себе, какую радость испытал Аркадий Климентьевич Тимирязев. Сын лучшего друга Столетова, Аркадий Климентьевич благоговейно относился к Столетову. Заслуги Тимирязева в деле увековечения памяти Столетова невозможно переоценить. Много статей и брошюр посвятил Аркадий Климентьевич Столетову. В 1939 году под его редакцией стало выходить первое собрание сочинений Столетова. Аркадию Климентьевичу я бесконечно обязан за ту помощь, которую он мне оказал во время работы над биографией Столетова. Аркадий Климентьевич дал мне все эти письма.