Стокгольм delete

Наезд камеры: одобрительная ухмылка Исака.

Вертолет покачивается над головой.

Керим:

– Ну что, пилить или не пилить?

– Нет, приятель, не могу. Sorry.

Грустная полуулыбка, влажные глаза, безжизненный голос.

Через два дня после побега Керима ему разрешили свидание с матерью. Первый раз. Решили, наверное, поощрить Николу за мужественный шаг: не позволил склонить себя к побегу, хотя возможность была.

Самое забавное: ничего противозаконного в побеге нет. Нет статьи в кодексе, запрещающей зацепиться за стальной тросик и позволить поднять себя в воздух.

Газеты словно взорвались. От новостных передач летели искры.

Потрясающий побег – невероятно искусный пилот вертолета – таких пилотов по пальцам сосчитать, – наркобарон все еще не задержан.

Никола улыбнулся. Наверняка Керим уже где-нибудь на Мальдивах, попивает ледяные коктейли, а на столике – сто упаковок лакрисола.

– Я рада, что ты так решил, – сказала мама. – Хотя думаю, дед начал бы хохотать, когда б узнал, что ты сбежал на вертолете.

Надзиратель прокашлялся.

– Об этом говорить не положено.

Глаза Линды стали еще более печальными, хотя и были – куда печальней.

– У Тедди дела так себе, – сказала она.

– С чего это?

– Не знаю… он все время в стрессе. Что-то у него на уме.

Надзиратель опять прокашлялся.

– Не положено.

– Я не могу поговорить с мальчиком о его дяде? – Линда повернулась на стуле.

– К сожалению.

– Дедушка уехал в Черногорию.

– Почему?

– Не знаю… я, может быть, тоже поеду. К суду вернусь.

– Зачем? Почему?

– Так хочет Тедди.

– О’кей, я ему верю.

– Никола… как же это случилось? Как ты мог?

– Я ни в чем не виноват, мам. Это ошибка.

– Прикажете закончить свидание? – резко сказал надзиратель. – Я же ясно предупредил: о деле подозреваемого – ни слова.

Глаза Линды зло блеснули.

– Вы, должно быть, даже не знаете, что такое нормальное человеческое сострадание. Стыдно.

– Беспредел, – подтвердил Никола.

В кои-то веки взгляды матери и сына совпали.

46

Мир вокруг: карточный домик.

Тедди: ходячая зажигательная бомба.

Тедди: в полуметре от эпицентра.

Тедди: комок нервов, как героиновый наркоман без дозы.

И в то же время он ни на йоту не отступает от плана.

Кум должен заговорить. Он должен понять, что молчание обойдется ему очень дорого.

Работа. Днем и ночью работа. Тедди ненавидел свой гостиничный номер. Очень хорошо: отец с сестрой уехали на родину. Еще лучше: Никола сидит за семью замками. Там он в безопасности. Читал, конечно, в газетах: какой-то лихач умудрился сбежать из того же заведения на вертолете. Хорошо, что Никола не последовал его примеру.

Прикупил пять дешевых мобильников, старый выкинул в канализационный колодец. Прошелся по банкоматам, банковским конторам, обменникам – ему нужны были наличные. Никаких электронных следов оставлять нельзя.

Такие суммы снять нелегко – помогли Луке и Шип.

Не звонил Эмили. Не намеренно – просто у него не было времени о ней думать.

Все время выбирал обходные пути, запутывал следы, через день менял отели, оборачивался каждую минуту – нет ли хвоста. Неважно, что за хвост: «Сведиш Премиум Секьюрити», люди Мазера или полиция.

Параллельно с этим заходил в картежные клубы, расспрашивал, что они знают о Матсе Эмануэльссоне и Себбе. На него смотрели как на помешанного. Опять навестил Буссе и Боггана – старался выжать хоть что-то. Безнадежно.

– Мы уже вам рассказали все, что знали.

Двадцать раз пересмотрел все материалы в Сариной коробке. Болели глаза. Горстями ел парацетамол и аспирин.

Дело о разводе – ничего примечательного. Материалы следствия. Читал раз за разом скучнейшие полицейские рапорты, опросы соседей по даче, заявления, переписку с телефонной компанией насчет плохого покрытия…

Когда не мог сосредоточиться, ложился. Двадцать минут сна – и опять ворох бумаг.

Письменный стол в отеле выглядел как у какого-нибудь сумасшедшего профессора в старой кинокомедии.

О’кей. В бесчисленных полицейских бумагах – осмотр места преступления. Сравнил с протоколом в материалах предварительного расследования. Слово за словом. Практически то же самое: время, место, фотографии. Дача, которую сняли они с Деяном. Дача, где Матс несколько суток лежал в похожем на гроб ящике. И неизвестные люди, которые в его отсутствие приходили Матса пытать.

И вдруг он сделал стойку: кое-что не сходилось. Криминалисты нашли на каменном крыльце дачи окурок сигареты. В окончательном протоколе окурка нет. Все сходится до малейшей детали – кроме окурка. Кто-то изменил протокол. Ни прокурор, ни судья ничего про окурок не знали. Кто-то проследил, чтобы этот окурок никто не изучал. Почему? Потому что на нем могут быть следы ДНК преступника.

На следующий день он занял позицию у Королевского теннисного корта. Дробовик у ног – в сумке для ракеток. Три флагштока с желто-голубыми шведскими флагами у входа. Над дверью – часы. Десять часов утра. Мазер играет в теннис.