Стоит только захотеть...

Еще издалека я увидела у открытых ворот несколько автомобилей — два джипа и четыре иномарки-легковушки. Немного в стороне стоял длинный черный «Мерседес».

С трудом перебравшись через высокую стену, я двинулась к центру стройки, где, по моим предположениям, и должна была проходить встреча; довольно скоро я услышала приглушенные голоса.

Я остановилась, прошла еще несколько шагов вдоль недостроенной стены дома и выглянула из-за угла. Среди разбросанных кирпичей, шлакоблоков и арматурных прутьев была небольшая ровная площадка, будто специально расчищенная для какой-то цели. В центре площадки стоял Макаров (увидев его, я вздрогнула), позади него пятеро в камуфляже и черных масках, скрывающих лица. У каждого из пятерки в руках был автомат Калашникова. Напротив Макарова, опершись спиной о торчащую из земли высокую арматурную решетку, стоял человек в наглухо застегнутом старом плаще и армейских ботинках. Человек держал руки в карманах. Смуглое лицо его было спокойным, но по выражению глаз я поняла, что он сильно взволнован. Я сразу узнала в этом человеке Осокина, лицо его я видела на фотографии, которую передал мне Гром.

Койота с его людьми нигде не было видно. Вряд ли он опаздывает. Скорее всего Макаров держит его на подхвате. Койот и компания появятся на сцене тогда, когда Макаров сочтет это необходимым.

Я осторожно огляделась. Вроде никого не видно и не слышно ничего. Где Койот со своими людьми может прятаться?

— Сергей, — проговорил Макаров, видимо, продолжая уже начатый разговор, — почему ты заставляешь себя уговаривать? То, что я предлагаю тебе, лучшее, чего ты сможешь добиться в этой жизни. Ты смотришь на меня как на врага. А ведь я хочу только…

— Где Света? — перебил его Осокин. По тому, как поморщился Макаров, было видно, что этот вопрос на сегодняшней встрече он задал не впервые.

— Опять двадцать пять, — вздохнул Макаров, — я тебе сто раз говорил. Как только я получу от тебя согласие на сотрудничество, ты немедленно получишь свою Свету.

— А если я не соглашусь? Она-то здесь при чем?!

Макаров развел руками.

Я вдруг заметила, что Макаров и Осокин избегают смотреть друг другу в глаза, — встречаясь взглядами, немедленно отворачиваются.

«Ни один из них не уверен, что сильнее — именно он, — догадалась я, — они сейчас… прощупывают почву. Осокин явно не прочь помериться силами с Макаровым. А Макаров… Если ему удастся ввести Осокина в транс, то тогда его людям легко будет Осокина схватить. Однако где же Койот со своими людьми?»

Я неожиданно подумала о Свете. Кто она такая? Что она собой представляет, если этот человек идет из-за нее на все?

Я обернулась и увидела, что в стене, у которой я стою, есть дверь — небольшая железная дверь, настолько засыпанная кирпичной пылью и измазанная краской и грязью, что я не сразу ее и заметила. Я легонько толкнула ее — дверь подалась без малейшего сопротивления и скрипа, что показалось мне несколько странным.

Переступив порог, я оказалась на маленькой площадке, с которой начиналась ведущая вверх лестница. Перил у лестницы не было, а по лестничному пролету тянулись какие-то провода и железные тросы. Прикрыв за собой дверь, я начала неслышно подниматься по лестнице.

Пройдя два пролета, я остановилась. Возле незастекленного окна стоял молодой человек в строгом черном костюме и накинутой сверху очень дорогой кожаной куртке, у его ног к стене был прислонен автомат Калашникова.

Молодой человек не видел меня, он сосредоточенно раскуривал сигарету. Очевидно, это был один из людей Койота, дожидавшийся сигнала от Макарова, — позиция, которую он занял, была очень удобна. Из этого окна прекрасно просматривалась вся площадка.

Стараясь не шуметь, я вытащила из кармана пистолет со снотворными иглами.

Молодой человек раскурил сигарету и с удовольствием затянулся. Осторожно выпустив струю дыма, он хотел было затянуться еще раз, но, вздрогнув, выронил сигарету и дотронулся до шеи — там торчала игла. Я метнулась к молодому человеку, который уже закатил глаза и стал падать, подхватила его и аккуратно опустила на пол.

Хорошая штука этот мой пистолетик — и работает бесшумно, и снотворное действует практически мгновенно.

Посмотрев на часы, я выглянула в окно. Было уже половина первого, — а встреча, надо думать, стремительно близилась к завершению — Осокин, отстранившись от арматурной решетки, со сжатыми кулаками подступал к пятившемуся Макарову, камуфляжники настороженно ворочали стволами своих автоматов, не зная, что им делать.

— Успокойся! Успокойся! — кричал Макаров. — Мы хотели спокойно все обсудить и… А так, дорогой друг, добром все не кончится…

— Да пошел ты! — немедленно получил он в ответ. — Не верю я тебе! Вообще никому не верю! Оставь меня в покое! Какого черта… Ты можешь сказать: Света жива или нет?

— Конечно, жива! — поспешно проговорил Макаров и остановился.

Остановился и Осокин; тяжело дыша, он опустил руки.

— Тогда скажи… — начал Осокин, поднимая на Макарова глаза, и осекся.