Стоит только захотеть...

Сергей закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья автобуса, как будто пассажир, приготовившийся к долгой поездке.

Он припоминал разговор, который он случайно подслушал четыре с половиной года назад.

* * *

Сергей остановился перед неплотно закрытой дверью. Кажется, в этот кабинет вел его конвоир, оставшийся теперь в пустом коридоре этого полуподвального помещения. Конвоир сидел на скамейке, предназначенной для посетителей, которых никогда в этом коридоре не бывало. Сергей заглянул в его глаза и приказал ему сидеть ровно час, не двигаясь с места и не издавая никаких звуков.

Вообще-то, Сергей был немало удивлен, когда его конвоир сразу после того, как он отдал приказ, уселся на скамейку и совершенно пустыми глазами уставился в противоположную голую стену, — он тогда еще мало что знал о своих способностях.

Из-за двери раздавались голоса — разговаривали два человека. Сергей уже хотел было распахнуть дверь и войти — один, без конвоира, но вдруг опустил руку, потянувшуюся к дверной ручке.

Прислушался к разговору.

Да, сомнений быть не могло — разговор шел о нем — об Осокине Сергее Владимировиче.

— Осокин, — сказал кто-то за дверью, — еще один подопытный кролик?

— Ну нет, — возразили этому «кому-то», — мне кажется, его потенциал гораздо больше, чем у остальных изучаемых нами.

Этот голос Сергей уже слышал раньше — глуховатый, чуть надтреснутый, как будто его обладатель был навечно простужен.

«Полковник Никодимов, — вспомнил Сергей, — вот как его зовут. О моем потенциале говорит… Интересно послушать, какого мнения о моем потенциале руководитель секретной лаборатории».

— Да? — удивился собеседник Никодимова. — Тогда это дело действительно стоящее. А то — я слышал — наверху уже сомневаются в успехе наших исследований. Понабрали кучу лоботрясов, большинство из которых только и умеют, что лепить себе на задницу железные предметы и с грехом пополам угадывать мысли. Хорошо еще, что цыганок с вокзала не пригласили в лабораторию — у них тоже вроде получается будущее предсказывать.

— Прекратите! — Никодимов резко повысил голос и оборвал говорившего. — Уже сейчас — когда отдел только-только начал формироваться, мне иногда страшно становится, как я подумаю, с какой силой мы пытаемся сотрудничать. Если у нас что-нибудь не так пойдет и вся эта… паранормальная энергия, которая еще никем толком не была изучена, выйдет из-под нашего контроля… А у вас все шуточки.

— Извините, — примирительно пробормотал собеседник Никодимова, — я не свои слова… Я вам передал то, что слышал. А насчет того, что страшно, — так это да. Я сегодня узнал, что у вас какие-то успехи?

Никодимов усмехнулся.

— Ну, успехами это трудно назвать, — проговорил он, — а кое-какие сдвиги в работе все-таки появились. Наверху уже знают о нашей… так сказать, звезде? Я доклад, правда, еще не представлял.

— Вы о том парне говорите? У которого вдруг обнаружились какие-то особенно мощные способности? Как его фамилия?..

— Макаров, — подсказал Никодимов. — Способности у него совершенно поразительные. Самое интересное, что он и сам не подозревал об их наличии… Вообще-то это часто бывает — многие экстрасенсы вовсе и не знают, что они экстрасенсы. Живут себе своей жизнью. Нужно только создать экстремальную ситуацию, чтобы паранормальные способности проявились. Вам, наверное, приходилось читать рассказы о матерях, выносящих своих детей из такого огня, к какому профессиональные пожарные и подойти боятся? Очень часто такое поведение объясняют наличием каких-то скрытых в организме каждого человека сил. То есть организм любого человека мобилизует в минуты смертельной опасности все свои силы и — человек спасается от этой опасности.

— Ага, ага, читал, — усмехнулся собеседник Никодимова. — И что же натворил ваш экстрасенс Макаров? — поинтересовался его собеседник. — Насколько я знаю — что-то совершенно невообразимое.

— Это вы точно сказали — невообразимое, — вздохнул Никодимов. — Макаров два дня назад вышел из подчинения и пытался бежать из лаборатории — терять ему нечего, родственников у него нет, сам он из детдома. Бегству удалось воспрепятствовать, и Макаров знал, что его накажут. Перед началом эксперимента я объявил ему, что ненадежные сотрудники нам не нужны. Также намекнул, что методы у нас жесткие, а после полугодового пребывания в лаборатории знает он слишком много, чтобы его просто отпустить. Понимаете?

— Ага, — ответил его собеседник. — Понятно. У вашего Макарова были все основания подумать, что его собираются пустить в расход.