Стоит только захотеть...

— Значит, в Елани у Осокина есть какое-то определенное дело, — задумчиво проговорил Гром, — настолько серьезное, что он даже не зашел повидаться с матерью. Плохо… Совсем плохо…

Я промолчала. Воспоминания о свидании со Светланой Александровной, особенно после того, как я узнала, что она безумна, нагнетали на меня тягостное настроение. Тем более для самого моего дела особенного интереса эта информация не представляла. Так что пересказывать досконально всю встречу не было нужды.

Отчет о текущей операции, как учили меня, должен включать в себя только важные факты.

— Гром, — позвала я, так как в переговорах по передатчику нельзя было называть настоящие имена — лишь специально оговоренные позывные.

— Что-нибудь еще?

Я помолчала немного, думая, как лучше сформулировать информацию, и неожиданно для себя спросила:

— Тот человек, чей телефон вы мне дали в Тарасове, — насколько в курсе дела?

— Он, — ответил Гром, — знает, что проводится операция — и все. Тебе не нужно информировать его о ходе операции, просто используй его как тебе заблагорассудится. Ну, тип А-123, разве я тебе не говорил?

— Нет, — ответила, — если бы сказали, я бы не спрашивала.

— Старый стал, — помолчав, усмехнулся Гром, — лет двадцать назад я… Извини.

Я деликатно промолчала. Тип А-123. Таких сотрудников агенты моего уровня обычно называют «болванами». Грубо, зато очень верно — «болваны» помогают в ходе операции, и здорово помогают — в бытовом плане люди эти просто незаменимы, но о самой операции «болваны» не знают почти ничего. В лучшем случае им известно только направление, в котором работают агенты.

Тип А-123… Значит, он никаких важных сведений не имеет об операции. Тогда откуда же произошла утечка информации? Ведь кто-то еще, кроме меня, разыскивает этого сбежавшего Осокина.

Гром говорил мне, что в курсе всей операции лишь несколько человек — все люди, проверенные многолетней службой.

— Гром, — снова позвала я, — думаю, вам нужно провести небольшое расследование. Возможна утечка информации. У меня, кажется, появились конкуренты.

— Конкуренты? — Гром был изумлен до крайности, но в его голосе было только удивление. — Знаешь, Багира, это вряд ли возможно.

— Однако так оно и есть, — сказала я.

— Я начну проверку, — сказал Гром, — хорошо… То есть ничего хорошего. Какие-нибудь еще сведения? Вопросы, информация?

— Еще один вопрос, — сказала я, — а что будет с Осокиным, после того как я найду его?

Гром явно не ожидал такого.

— Н-не знаю точно, — помедлив ответил тот, — не я это решать буду. Но… Багира, ты сама должна понять — Осокин обладает исключительными навыками и совершенно поразительными экстрасенсорными способностями. Как говорится, такого человека лучше иметь другом, чем врагом. Особого желания, насколько я понимаю, у Осокина сотрудничать с нами нет, а вдруг его попытаются завербовать агенты разведок других стран? И потом… Осокин — носитель огромной мощности, то есть объект, представляющий большую опасность для нашего государства… потенциально…

Гром внезапно замолчал. Я поняла, что он хотел мне сказать. Если Осокин не согласится сотрудничать с ФСБ, то скорее всего Осокин больше ни с кем и никогда сотрудничать не будет…

— Спасибо, — сказала я, — за откровенность.

— Отбой. До связи.

— До связи, — и я отключила передатчик после того, как отключился Гром.

Потом я достала из кармана телефон и, на мгновение зажмурив глаза, восстановила в памяти номер телефона, тот, что Гром дал мне в Тарасове.

Набрала номер и, дождавшись, когда снимут трубку, проговорила слова пароля.

* * *

Я прошла еще несколько шагов по оседающей под ногами почве и перепрыгнула страшно урчащий ручей, по дну которого струилась дурно пахнущая черная жидкость, не имеющая ничего общего с водой.

Потом я ступила в местность, сплошь заросшую кустарником, кустарник попался колючий, без листьев, ветви сплетаются намертво — так, что никакого просвета не видно.

Через кустарник я продралась довольно скоро, расцарапав, правда, при этом себе руки.

Когда кустарник кончился, передо мной открылась маленькая полянка среди высоких старых деревьев. Посреди полянки стояла скамейка, почти до высоты изогнутой спинки заваленная опавшей осенней листвой.

Оглядев полянку, я заметила небольшую тропинку между деревьями — и едва удержалась от того, чтобы не выругаться. Чтоб мне пойти прямо, а не сворачивать через заросли старого парка города Елани.

Думала, так короче будет.

На скамейке — спиной ко мне сидел человек в длинном коричневом осеннем пальто.

Это он назначил мне встречу. Впрочем… Нужно еще назвать пароль, который он сам мне сказал в конце нашего с ним телефонного разговора.

— Койот!

Он сильно вздрогнул, когда я произнесла пароль прямо над его ухом, он не слышал, как я подходила к нему.

— Ба… Багира, — выговорил он, обернувшись ко мне, — ну, даете…

— Извините, — сказала я, — не хотела испугать.

— Да я и не испугался…