Стоит ли об этом

День минул, он как будто и не был.
Звёзды вбиты среди тишины.
На распахнутой скатерти неба
Расплескалося блюдо луны.

Эти звёзды так прочно забиты…
И луна расплескалась на век.
На земле, темнотою укрытой,
Для чего ты вообще человек?

***

Я надену на плечи вериги,
Буду жить по–монашески строго,
Но рука на листах святой книги
Чертит имя другого бога.

***

Если Бог в небе есть,
Значит нету меня.
Звёзд мне даже не счесть,
Вечность мне не объять.

Весь кошмар этих дней —
Только прихоть. Но чья?
Только снилась ты мне,
Но кому снился я?

Я — лишь муторный сон.
Чей, кого разбудишь?
Если я сотворён,
Значит незачем жить.

***

На сугробы легли синевато–глубокие тени,
Залит кровью заката зовущий домой горизонт.
Дом закрыт от меня неразрывной завесой мгновений,
И до боли понятно: не скоро опять повезёт.

И тоску не прогонишь ни чаем, ни сном, ни стихами.
Словно чёрт сел на грудь леденящий покой этих мест.
А вчера за двором на бескрайнее снежное знамя
Две тропинки легли, словно русский Андреевский крест.

1984, декабрь

Сильна, как смерть любовь

Из Библии

***

Ну да, любовь сильна,
Но илом прошлых дней
Затянута она.
Зачем сейчас о ней?

Сейчас лишь грязь дорог,
Да в лужах первый снег,
А придорожный стог —
Единственный ночлег.

Сейчас лишь только ждать…
Неведомо чего.
Больничную кровать?
Безумья своего?

Стаканом водки крик
Обратно в глотку вбить?
Иль книгой среди книг
На полке век дожить?

Любовь сильна… Но как?
Куда наш путь земной?
Уж кончился табак…
Лишь прошлое со мной.

Беглый каторжник

Тот, кто сбросил колодки не ищет дорогу обратно.
По каким только стёжкам в ту ночь не носил меня бес.
Вдруг церквушка внезапно врезается в марев закатный,
Осеняя крестом не нуждавшийся в святости лес.

Запах дыма забыли давно эти мрачные ели.
Коль из леса с ножом, так бессмысленно даже кричать.
На чернеющий крест только волки оскалясь глядели,
Или те, кому лучше друг друга в лесах не встречать.

Не с лукавым — с волками скорей предстоит поединок.
И спасёшься не крестным знаменьем, а силой в руках.
Но ведь снился Христос, что распят на кресте из тропинок
На случайной опушке в бескрайних российских лесах.

1984

Суд над бандой четырех

Это было весной 1982 года, мы заканчивали первый курс, и с нами произошла история, весьма показательная во многих отношениях.

Филфак — девичий факультет, из 75-и студентов, принятых на первый курс, парней было только четверо, и на занятия по гражданской обороне мы ходили вчетвером, а девчонок тем временем учили на медсестер другие люди. Нам же в преподаватели достался отставной полковник морской авиации. Он любил приходить на занятия в своей слегка зловещей черной форме, и мы прозвали его «черный полковник».