Стоит ли им жить?

Намерены ли они дальше игнорировать тот факт, что у нас никогда и не было перепроизводства продуктов, если учитывать потребность всего населения? Намерены ли они дальше бороться с денежным голодом, подкупая фермеров, чтобы они выращивали еще меньше жизнеспасительных продуктов? Чтобы их труднее было достать? Чтобы вздуть на них цены? Чтобы они стали еще менее доступны городским массам, которые никогда не имели достаточно средств, чтобы вволю питаться и выкармливать крепких и здоровых детей…

Вот о чем мы должны спросить наших правителей или тех таинственных контролеров, которые задергивают занавес над этим трагикомическим представлением, где наши правители исполняют роль марионеток.

Что выиграла бы нация, если бы доллары, расходуемые на подкуп фермеров для сокращения посевов, истратить на уход, больничную помощь, врачебное обслуживание и борьбу с детской смертностью?..

Как далеко мы продвинулись бы вперед в разрешении несчастной проблемы долларов, если бы все дети и все взрослые прежде всего имели приличное питание, согласно современному учению о скрытом голоде?

Но дело, видите ли, в том, что в идиотской псевдонауке, именуемой экономикой, в этом адском счетоводстве не учитываются такие величины, как разбитые детские сердца и человеческое горе.

VI

Я смертельно изнемогаю от желания найти способ, как свести эту дьявольскую бухгалтерию к абсурду, к убийственной нелепости, так, чтобы это стало ясно каждому американскому гражданину. Моя корзина полна неудачных попыток изобразить отдельные детали этой ужасной, возмутительной картины человеческих страданий. Эти видения неотступно преследуют меня, навевая страшную мелодию пляски смерти, отравляя мягкий солнечный денек ранней осени… Сегодня я настроился было рассказать одну мерзкую историю, характеризующую грубую бесчеловечность нашего экономического строя. Это было в холодные мрачные дни декабря прошлого года, в царстве нищеты, «на дне» большого западного города, прославленного своим богатством, культурой, благотворительностью. В целых кварталах этого города я видел голод, хотя и «неоспоримый», но почти повальный…

Но прочь, прочь, печальные видения! Хотя в одно памятное утро они потрясли меня до мозга костей, заставили проклинать свою собственную страну и стыдиться звания американца…

К чему вообще продолжать эти бесполезные писания? За последние четырнадцать лет, посвященных рассказам о подвигах, о волнующих приключениях борцов со смертью, я никогда так остро не чувствовал всю глупость, ненужность, бессмысленность разговоров о новой, лучшей жизни. Ибо я знаю, что миллионы людей не живут, а только прозябают. Но позвольте! А сами исследователи, мои герои, эти борцы с голодом, — которым я недостоин развязать шнурки на ботинках, — возмущены ли они тем, что наш гиблый экономический строй глумится над их спасительными открытиями? Нисколько! На них просто жалко смотреть. Они так могучи и в то же время так беспомощны, так наивны. Бескорыстные — вот исчерпывающее определение для наших борцов с голодом. Они сдерживают свой темперамент, они ничего не хотят видеть.

Когда они доказывают, что дети нуждаются в правильно балансированном питании, — в овощах и фруктах, мясе и рыбе, в различных крупах, в масле и молоке, — в вольной, широкой диэте, полной калорий, витаминов и минеральных веществ…

И когда наши сановные экономисты смотрят на этих дарителей силы и жизни рыбьими глазами и говорят: наша почва, наш воздух, наше солнце могут, конечно, создать это изобилие, но наша бухгалтерия требует урезать его до минимума…

Возмущаются ли эти ученые люди, как я? Нет и нет. Они идут за свои лабораторные прилавки. Они морщат лбы и вздыхают над этой глупой загадкой. Они бормочут, вероятно, разные плоскости о том, что депрессия, мол, не теория, а факт. И снова возвращаются к своим склянкам, пробиркам и крысам. Девять десятых из них сами живут на гроши. Но сильные мира сего смотрят на них снисходительно, как на мыслящих рабов. Они мирятся с этим и, пожалуй, даже довольны. И вот они снова впрягаются в работу. Они выделяют в чистой кристаллической форме, один за другим, могучие, таинственные, жизнеспасительные витамины. Они протягивают руки, чтобы сорвать покрывало тайны со скрытого голода, дать ему последнее объяснение…

И они бормочут про себя:

— Дайте нам пару долларов и возможность работать. Мы найдем способ, как синтезировать, вырабатывать эти витамины из угольной смолы, из объедков со стола богачей, из испорченных продуктов, так что голодные матери забытых детей смогут покупать их… за гроши.