Читаем Стоит ли им жить? полностью

Да, в этом главное. Откуда их взять?

Здесь я должен предупредить некоторых общественно настроенных граждан, которые сочетают в себе доброту с деловитостью, которые верят в идею доходной благотворительности и которых, может быть, тронет судьба Жанны и других девочек вроде нее, что с их стороны будет величайшей глупостью помещать капиталы в строительство южных курортов для ревматических детей. Даже если тысячи мальчиков и девочек будут этим спасены, даже если люди типа Кобэрна, изучив тайну живительного южного климата, смогут по-настоящему перетащить климат юга на север, — даже в этом случае такое помещение капитала будет плохим предприятием. Потому что родители сердечнобольных детей не возят их зимою на юг…

Но вернемся к рассказу матери. Не было в Америке места, куда бы могла поехать маленькая Жанна, поэтому она осталась дома, и когда у нее не болело сердце, то нужно было прямо удивляться, — рассказывала мать, — какая она веселая и радостная.

Дело было в субботу. Да, да, она хорошо помнит, что это случилось именно в субботу. У Жанны вдруг заболел живот. Все утро она хныкала и жаловалась на животик. В полдень у нее пошла носом кровь, и это кровотечение никак нельзя было остановить, ни холодными примочками, ничем. В шесть часов пришел доктор, осмотрел девочку и стал очень серьезным. Жанна была бледна, как полотно, и лежала пластом, только моментами начинала корчиться и хныкать от боли. Позвали еще одного доктора, и они сообща решили, что Жанне нужно делать переливание крови!

В округе, где жила Жанна, не так легко было устроить переливание крови маленькой девочке, не состоявшей кандидаткой в Лигу юных.

И вот в семь часов вечера, в холодную, снежную ноябрьскую ночь худой, полуголодный отец взял на руки умирающего ребенка, дядю посадили за руль, и они отправились сквозь темноту и вьюгу за триста километров в университетскую больницу в Энн-Арборе…

Университет, конечно, мало чем мог помочь Жанниному сердцу. Но там можно было получить кровь и к тому же совершенно бесплатно. Что могло быть лучше?

Дальнейший ход событий окрыляет нас бодростью и надеждой, потому что он показывает, что бедность, царящая в нашей невероятно богатой стране и не позволяющая всем гражданам жить по рецепту Рэйли, сокрушает детское сердце только в физическом смысле, но вовсе не в том смысле, что делает детей печальными.

Мать Жанны превосходно мне это объяснила. Отец рассказывал, что их маленькая дочка была положительно в восторге от поездки в автомобиле, и только моментами вскрикивала от боли. Когда они останавливались, она лежала такая тихая и радостная. Она открывала глазки, смотрела на папу и улыбалась счастливой улыбкой.

Так дело шло до самой фактории Келлога и К°, у Беэттл-Крика.

Как только проехали факторию В. К. Келлога, «великого друга детей», Жанна вскрикнула… в последний раз. Потом она затихла, и это спокойствие продолжалось так долго, что они встревожились и остановили машину. Отец взял ее на руки и вынес на снег, к фарам автомобиля. Снег валил хлопьями, — рассказывала мать, — и тут Жанна открыла вдруг глаза, посмотрела на папу и наградила его последней, широкой улыбкой. Казалось, она чувствовала, что эту улыбку надо сделать особенно приятной, чтобы оставить ее папе на память…

В Эльбионской больнице, куда они поторопились свернуть, отец и дядя Жанны выяснили, что последняя улыбка Жанны, там, в снегу, при свете автомобильных фар, была действительно последней. Было уже полвторого ночи, и было очень холодно, и не требовалось больше никакого переливания крови, которая отпускалась даром в больнице мичиганского университета.

И они все втроем под снежной метелью двинулись обратно в Грэнд-Хэвен.

X

Познакомившись с историей маленькой Жанны и потрясенный ею до глубины души, я стал думать о знакомых мне богатых людях, о том, как некоторые из них разбогатели благодаря тому, что ценили науку и с поразительной ловкостью насаждали ее на пользу человечества. Эти люди не были сами творцами науки, на которой наживались. О нет, эти открытия, эти знания были общенародным наследием! Они упорно раскапывались в последние двести с лишним лет тысячами пытливых, смелых, трудолюбивых, настойчивых и самоотверженных людей. Это наследие предназначалось для всех. Оно должно было стать общедоступным, как воздух, как солнечный свет. Это богатство великие люди не могли захватить с собой в могилу, даже если бы захотели, но они и не хотели этого, они трудились в поте лица, чтобы оставить это наследство всему человечеству…

И вот, не уяснив себе еще, как следует, что люди с деньгами, все без исключения, смертельно боятся эти деньги потерять и что этот страх определяет всю их жизненную философию, я — по своей простоте — написал одному видному человеку, рассказав ему о том, как в стране с неисчислимыми богатствами, с беспредельными возможностями хорошей жизни, бедность является причиной смерти детей вроде Жанны, и как от этой подлости и гнусности меня тошнит и выворачивает наизнанку…

Перейти на страницу:

Похожие книги

Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука