Стоять до последнего

Полковник Ильинков встал из-за письменного стола, заваленного папками, и подошел к окну. Короткий декабрьский день серыми сумерками опускался на Москву. Полковник открыл форточку, подался чуть вперед, наслаждаясь морозной свежестью. Потянулся, приободрился, как бы сбрасывая и усталость, и груз годов, выпрямил спину и дважды глубоко вздохнул.

«На лыжах бы сейчас часок побродить», – подумал Ильинков и, прикрыв глаза, представил заснеженную березовую рощицу под Перхушковом, тихий скрип снега под лыжами… Бродил там прошлой зимой чуть ли не каждое воскресенье, и позапрошлой… После лыжных воскресных прогулок, кажется, сразу молодел на десять лет, работа лучше спорилась. А теперь о таком лишь можно помечтать. И не больше!.. Какие сейчас могут быть лыжные прогулки, когда война рядом? В том самом Перхушкове расположен штаб Западного фронта.

Ильинков потер ладонями гудящие виски, прошелся по кабинету, грузно ступая по ковровой дорожке. Месяцы войны многому научили. И его, и других чекистов. За ошибки дорого приходилось расплачиваться… Но в то же время на ошибках учились. Тяжелый урок долго помнится.

Он подошел к столу, включил настольную лампу. Пучок света лег желтым пятном на стекло, которым покрыт стол, на угол красной папки. «Выпить стакан крепкого чая, – подумал полковник и, намереваясь нажать кнопку, протянул руку, – и снова за дела!» Но нажать не успел. Зазвонил приглушенным мягким тоном телефон. Семен Васильевич знал «голоса» своих четырех аппаратов. Снял трубку с черного.

– Слушаю!.. Что? Из Ленинграда?.. Он живой?.. Давай ко мне! Да, да, сейчас же!..

Семен Васильевич улыбнулся. Замысел, который родился неожиданно, кажется, можно будет осуществить. Ильинков подошел к сейфу, стоявшему справа от массивного письменного стола, открыл его и взял синюю плотную папку. На белой продолговатой бумажке, аккуратно приклеенной к папке, каллиграфическим почерком выведено: «Дело № 058. Зоненберг-Тобольский Всеволод Александрович».

– Разрешите, товарищ полковник?

В дверях стоял высокий брюнет, слегка сутулый, как это часто бывает у высоких людей, привыкших нагибать голову к собеседнику. Военная форма немного мешковато сидела на его жилистом теле, подчеркивая худобу, и вместе с тем она говорила об аккуратности штабного работника.

– Входите, капитан.

Капитан, вынув из папки исписанный лист, положил на стол.

– Из штаба Ленинградского фронта по нашему запросу… Племянник бывшего заслуженного артиста лейтенант Игорь Миклашевский жив… Служит в войсках противовоздушной обороны командиром зенитно-прожекторной точки, награжден орденом Красной Звезды… Помощник начальника особого отдела фронта подполковник Телеверов просил передать, что ручается за лейтенанта Миклашевского.

– Он двоюродный племянник жены Зоненберга-Тобольского, – поправил капитана Ильинков.

– Все ягодки с одного поля, товарищ полковник! Артист ушел к немцам вместе с супругой и любовницей. А жил у нас, как бог! Отличная квартира, персональная машина, дача под Истрой…

– Передайте Телеверову, пусть пригласит Миклашевского завтра к себе. Я сегодня ночью вылетаю в Ленинград.

– Слушаю, товарищ полковник.

Привычно щелкнув каблуками, капитан направился к выходу.

Семен Васильевич раскрыл синюю папку, нашел странички, где перечислялись ближние и дальние родственники перебежчика. В числе ближних родственников значился Миклашевский Игорь Леонидович… Внизу подчеркивала черные буквы жирная красная черта. Ее провел сам полковник еще тогда, когда в первый раз знакомился с содержанием синей папки. Это было в поздний вечер тяжелых дней октября. Фамилия Миклашевского бросилась в глаза полковнику, и недобрый холодок, шевельнувшись где-то внутри, тихо растаял, оставив неприятный осадок. Неужели тот Миклашевский? Боксер?.. Семен Васильевич видел его не раз на ринге и всегда восхищался мастерством думающего бойца. Невольно вспомнил свою майскую командировку в Ленинград, как вместе с Телеверовым смотрел финальные бои на чемпионате города. Тогда неожиданно увидал московского боксера на ленинградском ринге. Поединок был захватывающим.

Полковник смотрел на фамилию боксера и думал о своем решении. Нужно было срочно подготовить и переправить через линию фронта в тыл к немцам нашего разведчика, который бы выполнял обязанности связного, стал бы своего рода «почтовым ящиком». К такому человеку предъявлялись особые требования, и, кроме всех условий, он обязан выполнять такую роль, иметь такую профессию, которая позволяла бы ему свободно передвигаться, переезжать из города в город, не вызывая подозрений. И тогда, при отборе кандидатур, Семен Васильевич обратил внимание на рапорт Миклашевского, который переслал из Ленинграда подполковник Телеверов с кратким сопроводительным письмом, рекомендуя лейтенанта в школу разведчиков. Семен Васильевич тут же дал ход рапорту. Именно такой человек и был нужен! Миклашевский и там, в тылу у немцев, может быть боксером, даже стать профессиональным боксером, и свобода передвижения ему обеспечена!.. Лучшей возможности не сыщешь. Спорт у немцев в почете.