Стоящие у врат

— Я слышал, что с Максом Ландау случилось несчастье, — все-таки, из меня никогда не выйдет сыщик. Я не мог не говорить о случившемся, хотя и понимал, что нарушаю слово, данное г-ну Холбергу. Но, в конце концов, почему я должен помогать какому-то новоявленному Шерлоку Холмсу, всерьез утверждающему, что он раскроет убийство? Я разозлился — и на него, и на себя, и на Луизу Бротман, — и уже не сдерживаясь, добавил: — Он умер. Сразу после спектакля. Разве вы не слышали об этом?

— Что вы говорите?! — воскликнула она, глядя на меня с изумлением, которое показалось бы искренним всякому, не видевшему ее у гримерной Ландау. — Боже, какой ужас… Но отчего это произошло? Он ведь выглядел на сцене вполне здоровым… Или я ошибаюсь? — вдруг выражение ее лица изменилось, глаза потухли, она вяло махнула рукой. — Ах, что я болтаю… Конечно, я знаю об этом. Просто не хотелось говорить… Я… — она запнулась. — Мы должны были встретиться.

Я хотел было расспросить ее о Ландау и о том, как они познакомились, но тут дверь в кабинет распахнулась, и вошел доктор Красовски. Судя по нетвердой походке и лихорадочному блеску в глазах, он уже успел приложиться к спиртному.

— Черт побери, Вайсфельд, вы не брали мой ланцет? — спросил он раздраженно.

— Нет, — ответил я.

Он некоторое время молча смотрел на меня, затем перевел взгляд на Луизу. Пробормотал: «Кто, черт возьми, рылся в моем шкафу?..» Впрочем, вопрос был задан риторический. Красовски, чуть покачиваясь, подошел к письменному столу, перелистал регистрационный журнал, наклонился, прочитал вполголоса: «Рейнхард Зюсс… Марсель… Диагноз… Господи, какая дребедень…» — он оттолкнул журнал, сморщился, так что даже очки на носу покосились. Поправив их кое-как, доктор Красовски пристально посмотрел на меня.

— Вайсфельд, — сказал он. — Вайсфельд, святоша. Это я вас тогда выпер. А потом снова взял. И снова выпру. Вы курите? Хотя нет, вы не курите и не пьете, это же запрещено. Вы только презираете. Меня. Ну и черт с вами. Но красть ланцет — это ребячество. Для хирурга привычный инструмент так же важен, как и для музыканта. Я могу сфальшивить на операции. И пациент — ту-ту!.. — он коротко засмеялся. — По вашей вине, доктор Вайсфельд. И черт с вами, — повторил он. — Черт, черт, черт с вами… — он резко развернулся на каблуках и вышел, громко хлопнув дверью. Луиза вернулась к столу, аккуратно закрыла журнал, положила его на место.

— Его хамство переходит границы, — буркнул я. — Боюсь, мне придется обратиться с жалобой в медицинский отдел Юденрата. Не на грубость, разумеется. Просто я не знаю, что может произойти с больным, которого Красовски будет оперировать в нынешнем состоянии.

Луиза возразила, не поднимая головы:

— Красовски блестящий хирург. Он ухитряется оперировать в любом состоянии, уверяю вас. Это его не оправдывает, конечно. Думаю, к вам у него отношение такое… м-м-м… двойственное — это из чувства вины. Он ведь прекрасно знал, что вашей вины в участившихся случаях инфекционных заболеваний нет. А вернули вас на работу по его просьбе… — она искоса взглянула на меня и вдруг улыбнулась: — Я вас неплохо узнала за это время, доктор. Никому вы жаловаться не будете.

Ее замечание меня смутило. И мои мысли немедленно переключились с хамского поведения доктора Красовски на исчезнувший ланцет.

— Странно… — пробормотал я. — Действительно, странно. Таких совпадений не бывает…

— О чем вы? — госпожа Бротман с удивлением посмотрела на меня. — Какие совпадения?

— Да вот, — я, в свою очередь, пристально взглянул ей прямо в глаза. — Как странно. Я слышал, что Ландау не просто умер, он был убит. И убит именно ланцетом. Хирургическим скальпелем. Что вы на это скажете?

Луиза не ответила. Я вздохнул.

— Давайте закончим с больными. Их осталось совсем немного.

Луиза молча поднялась со своего места, подошла к двери. Прежде, чем открыть, она произнесла вполголоса:

— Вы думаете, что доктор Красовски… Нет, это невозможно…

— Он забыл запереть дверь кабинета, — напомнил я. — Вчера. Помните? Он просил проверить перед уходом, все ли на месте. Кто угодно мог зайти и воспользоваться ланцетом.

Я не добавил, что этот кто-то должен был как минимум знать, что в шкафу имеется ланцет. И не спросил, выполнила ли она просьбу Красовски и не заметила ли в кабинете чего-нибудь подозрительного. Хотя меня подмывало задать такой вопрос. Насколько, оказывается, заразно желание играть в сыщика!

— Видимо, госпожа Ландау не пришла сегодня в связи со смертью мужа, — сказала Луиза.

— Видимо, так, — согласился я.

Сестра вызвала ожидавших приема больных. Мы занялись делом и больше не возвращались к вчерашней трагедии и подозрениям относительно доктора Красовски.