Стоящие на краю

— Что с тобой? Ты оставил дверь распахнутой. Я не могу идти, я в носках! — наклонившись, Дарси дотронулась до его стопы. — И ты тоже в носках!

После её прикосновения Демьян очнулся и осознал, что проболтался о поездке в Германию. А ведь он хотел сначала подготовить Дарси, завоевать её доверие и только потом заговорить о Миселе… но у ядерного взрыва свои правила.

Пока он бежал с Дарси на руках, не ощущал боли, а теперь заныли стопы. Проколол их и ушиб в нескольких местах, но всё равно заставил Дарси запрыгнуть ему на спину и захромал домой.

— Что с тобой случилось? — усадив Демьяна на стул, Дарси опустилась на колени, чтобы осмотреть его ноги.

Он и сам не знал, что с ним произошло. Молча смотрел, как Дарси снимает его пропитанные кровью и грязью носки.

Она вымыла его ноги в тазике, намазала йодом, подула. Подула! Она бы ещё наклейку дала: «Я смелый мальчик»!

А потом принесла Демьяну свои пушистые носки. Бирюзовые.

— Я не стала копаться в твоих вещах, поэтому поносишь пока мои носки, — хихикнула. Вся её жизнь покорёжена, перевёрнута, а она трясётся над его царапиной. В этом вся Дарси.

Странное ощущение, забота. Как влажное тепло — вроде приятно, а вроде нет. Непривычно.

— Теперь хоть объяснишь, с чего тебе снесло крышу? — спросила.

— Иногда я ненавижу твоего отца.

— Только иногда? А в другое время ты его любишь?

Демьян поднялся на ноги, дохромал до гостиной и нащупал в темноте нужную бутылку. Водка.

Дарси шла следом и теперь стояла в темноте у него за спиной.

— Иногда я ненавижу твоего отца, а иногда я перед ним преклоняюсь, — признался он.

Архипов не врал, не красовался, когда говорил, что его карт нет в обычной колоде. Страшно представить, каково ему было все эти годы! Но иногда желание убить его сильнее преклонения.

— Я тоже. — Включив свет, Дарси подала Демьяну стакан. — Пей, только не залпом! — слабо улыбнулась. — Раз ты везёшь меня в Германию, я хочу это обсудить до того, как ты напьёшься.

Демьян демонстративно убрал бутылку.

— Извини, что накричал на тебя. Я не заставляю тебя ехать, но хочу предложить…

— Что ты знаешь о Миселе? — перебила Дарси.

— Достаточно.

Она скривила губы.

— Что такое «достаточно», когда речь идёт о человеке, который собирается изменить мои гены? Ты говорил об этом с отцом?

— Да.

— Отец категорически против экспериментов. У Миселя хорошие результаты в лечении других болезней, а с моей опыта мало. Пока я здорова, есть время подождать.

— Да, есть.

— А ты что думаешь?

— Я поддержу любое твоё решение. Если захочешь побольше узнать о работе Миселя и наладить связь, я полечу с тобой.

— Свяжешь Миселя и будешь пытать, пока он не выдаст все тайны? — Усмехнувшись, Дарси обняла Демьяна и положила голову ему на грудь. Он молчал. Иногда он слабее Дарси, держится за неё в поисках равновесия. — Я и так собиралась лететь к Миселю и надеялась уговорить папу отправиться со мной, — призналась она.

Демьян непроизвольно напряг руки, прижимая её сильнее.

— Вместо папы возьмёшь меня! Я тебе не помешаю. Ты веди свои медицинские разговоры, а я вплотную займусь немецким пивом.

Улыбаясь, Дарси потёрлась щекой о его грудь.

— Ладно, не волнуйся, странный ты человек, я поеду с тобой! Просто поговорить с Миселем, ничего больше.

— Про пиво не забывай!

Вдруг отстранившись, Дарси скрестила руки на груди.

— Получается, мы с тобой делаем то, что задумал отец, — вместе едем в Европу. Только тебе не удалось меня соблазнить.

— Я настолько хорош, что ты и без соблазнения со мной едешь.

— Да уж… слов нет, как хорош! — Дарси вдруг погрустнела. — Теперь-то зачем меня соблазнять? Я уже знаю о болезни, да и замуж не собираюсь…

— Так-с! — Демьян щёлкнул её по носу. — Раз мы теперь живём вместе, я ввожу первое правило: отведём полчаса в день на то, чтобы расстраиваться и думать о плохом, а остальное время будем наслаждаться жизнью.

— Всё-то у тебя просто!

— Теперь ты со мной, поэтому и у тебя тоже.

— Когда ты говоришь «со мной», ты ведь не имеешь в виду…

Демьян оттянул пальцем ворот её майки и притворился, что смотрит на грудь.

— У тебя там за день что-то выросло?

— Не-а! — подавилась смехом.

— Тогда извини, на повестке дня только дружба!

* * *

Если не задаваться вопросами, то можно жить вполне приемлемой жизнью. Например, въехать в чужую квартиру, чистую, вкусно пахнущую и очень женскую, с безделушками, подушечками и прочей ерундой. А если Дарси возразит, то напомнить, что они теперь живут вместе, и пока она ворчит, быстро разложить свои вещи. А потом пройти прямиком на кухню и воспользоваться забитым Нонной холодильником.

Дарси постоянно накручивает себя по самое не могу, а если Демьян рядом, то он успевает раскрутить и отвлечь. Жить вместе непросто даже при лучших обстоятельствах, а уж у этих двоих ни одного гладкого дня. Ссоры, ворчание, но при этом не отходят друг от друга. Дарси — потому что не может отойти от Демьяна, её как пришкварило. Будто она отдала ему что-то своё — силу, стержень, волю, — а он их хранит. Она бы давно потеряла, а с Демьяном надёжнее.

А он не отходит от Дарси, потому что… да по той же причине! Не может отойти.