Сто сорок бесед с Молотовым

А Молотова, как я уж сказал, впервые увидел в «Артеке». Очень близко стоял возле него, даже дотронулся до рукава его костюма. Сфотографировал, когда он выступал. Мне было 14 лет. Провожая его, на артековской Костровой площади, озаренной прожекторами, мы пели:

И помнит каждый час
Любимый Молотов о нас,
Как много сделал этот человек!

А еще через 14 лет, когда я оказался у него в квартире, он мне подписал эту фотографию на память. Наши встречи стали частыми и продолжались до его смерти. Наверное, сама судьба связала меня с этим человеком. «Артек» носил имя Молотова, а потом я закончил Московский энергетический институт имени Молотова…

Я не собираюсь давать оценки ни ему, ни его рассказам и выводам, ни, тем более, эпохе, в которой проходила его политическая деятельность. Думаю, время для этого все-таки еще не пришло.

Я не видел его на работе, не знаю, каким он был там, сорок лет наверху, три десятилетия – вторым человеком в государстве.

Какой он был дипломат и политик – на этот счет есть высказывания разных политических деятелей мира. От его сотрудников, старых мидовцев, я узнал, что еще Ленин хотел поставить Молотова во главе Наркомата иностранных дел и что Чичерин предложил его кандидатуру на этот пост Сталину.

«После революции германской политикой у нас занимались Ленин, Сталин и Чичерин, а потом – Сталин и Молотов, – говорит Чрезвычайный и полномочный посол В. С. Семенов. – Они любили молодежь, и в МИДе много молодых работало».

Не знаю, каким он был на фронте внешней политики, но, конечно, не колотил ботинком по столу в Организации Объединенных Наций. Каким он был во внутригосударственной деятельности – написано немало. Одни считают его послушным исполнителем воли Сталина, преступником, другие – «молотобойцем революции».

Каким бы он ни был, он стал свидетелем и участником важнейших событий XX столетия. А свидетельства таких людей всегда интересны и важны, хоть времена и меняются. Все обновляется. На Манежной площади сняли много лет светившийся лозунг «Коммунизм победит!».

Писатель Федор Абрамов несколько раз просил меня сводить его к Молотову. Я не смог уговорить Вячеслава Михайловича – он не любил принимать новых людей, – к кому привык, с теми и общался. Хотя иной раз, «под настроение», удавалось притащить к нему даже ярых оппонентов – знающих, подготовленных, ненавидящих Сталина и его окружение. Молотов обычно три-четыре часа отвечал на все «самые» вопросы, победить его в споре никому не удавалось, хотя каждый оставался при своем мнении.

А Федор Абрамов все-таки проник на дачу в Жуковке и спросил у Молотова: «Вы верите в коммунизм?»

Для Вячеслава Михайловича такого вопроса не существовало. Мне кажется, в этом ключ к пониманию его мировоззрения. Он не просто верил, не только верил, он был неколебимо убежден и делал то, что, по его мнению, должно было приблизить эту цель. Каждое событие он примерял к борьбе за коммунизм.

Когда я спросил у него: «Что главное в Ленине?» – он ответил: «Целеустремленность». И добавил: «У Ленина в каждой работе – подкоп под империализм».

В принципиальности ему не откажешь, и то, что он говорил, – не просто слова пытающегося оправдаться «неисправимого сталиниста». Нет, это твердое убеждение. Да и никаких попыток оправдаться я за все эти годы в нем не заметил. Он был человеком идеи. Имел свое твердое мнение по любому вопросу и всегда отстаивал его до конца. Он не понимал, как человека можно сломать, если тот в чем-то убежден. Шел на все, когда считал, что это нужно партии, делу рабочего класса. В разные периоды он сам не раз рисковал жизнью, не щадя, прежде всего, себя. Чего стоит только его полет в Лондон и Вашингтон в 1942 году над оккупированной немцами территорией!

Деяния – истина или ошибка, подвиг или преступление… Можно осудить или оправдать кого угодно, – все зависит от того, какую позицию занимает рассуждающий. Мне кажется, люди, подобные Молотову, многое мерили своей мерой. В этом часть трагедии.

У людей разные понятия добра и зла, и я не задумываюсь над тем, как будет выглядеть Молотов в моем дневнике. Один и тот же факт или событие нашей истории у кого-то вызывает негодование, а другого приводит в восторг.

Моя цель правдиво и достоверно показать то, что я услышал и записал.

«Странные вы, русские! – сказал мне знакомый немец. – Обливаете грязью Сталина, который победил самого Гитлера, и поднимаете предателей…»

Мне вспомнился эпизод второй мировой войны, когда эсесовский начальник в своем кабинете свел двух русских генералов – А. А. Власова и А. И. Деникина.

– Не знаю такого генерала, – сказал Деникин, – когда ему представили Власова.

– Разумеется, – сказал эсесовец, – вы в разное время боролись с одним и тем же врагом – большевиками.

– Но я им не служил! – ответил Деникин. …С моей точки зрения, каким бы борцом за справедливость ни был человек, если он изменил себе, он погибает как личность.