Сто семидесятая

Вспомнив о нападении тандерцев, я задумалась о том, как прошло сражение, кто понёс потери и не повезло ли мне настолько, что ратенмарский космический флот был полностью разгромлен. А может, сражение и до сих пор продолжается, там, далеко за толстыми стенами, в чёрной бесконечной пустоте?

Увы, судя по оглушительной тишине и работавшему устройству связи всё было в порядке.

В реальность меня привёл лёгкий писк коммуникатора. На экране высветилось напоминание о первом приёме пищи.

Есть не хотелось, но сидеть в этой тихой комнате в недрах полуживой машины хотелось ещё меньше, и, притворившись, что в моих силах сбежать отсюда, я попыталась воспользоваться электронным устройством, чтобы отыскать обеденную.

К счастью, навигационная система оказалась проста в обращении. Очутившись в коридоре, я проскочила мимо каюты ран Альрона, не издав ни звука. Если бой уже закончен, тот должен быть истощён, и это значит, что встреча мне не понравится. Это был другой хороший повод поскорее убраться подальше.

В трансфере, тщательно сверяясь с коммуникатором, я ввела комбинацию из букв и цифр. Капсула закрылась и, припечатав меня магнитным полем к полу, понеслась в указанном направлении. Прошло две уты и с тела наконец свалилась тяжесть. Панель отъехала в сторону, я оказалась в огромном холле.

Повсюду сновали служащие и военные в синем. Они покидали такие же капсулы, просачиваясь сквозь широкий арочный проход. Несложно было догадаться, что там находилась обеденная.

Вдохнув поглубже, я покинула трансфер.

Складывалось стойкое и очень неприятное ощущение, будто я снова в школе. Только, в отличие от детей, практически все здесь были выше меня на голову. Даже женщины поглядывали на меня сверху вниз. Скабрёзные шутки и непристойные предложения не летели мне вслед, но те, кто оборачивались, позволяли себе рассматривать меня с ног до головы — я была единственной, чей цвет отличался от привычного синего.

На Обеспечивающих, мужчинах и женщинах, была форма: штаны и жилеты. Она едва заметно отличалась, должно быть, причиной тому являлась специфика службы того или иного ратенмарца. Вторым отличием служили золотые нашивки. Большинство ими попросту не обладало. Однако на некоторых количество варьировалось от одного до пары десятков. Больше, чем на капитане, я не увидела ни на ком.

Заняв место в очереди позади Синего, я ждала когда окажусь у сканера. Сомнений в том, что информация обо мне уже внесена в базу данных, не было — функционирующий коммуникатор, светящийся на запястье, был тому подтверждением. Рука легла на панель, и через три десятка кун передо мной очутился поднос с привычной белой жижей. Я помедлила брать его, а когда он всё же оказался у меня в руках знаменем никчёмности, собрала следующую порцию взглядов, проходивших мимо синих.

Хорошо, что две дюжины в школе научили меня смотреть только вперёд и одновременно в никуда.

Оставалась единственная проблема — отыскать подходящее место. Отдельных столов для Хранящих здесь, похоже, не было.

С зажатым в руках подносом я, не торопясь, шла мимо, оглядывая ратенмарцев поверх голов. Чем дальше я продвигалась, тем свободнее становилось вокруг. Приметив справа в глубине небольшой свободный стол на четверых, я направилась туда. За три шага до цели меня опередил вертлявый Синий, чуть не перевернувший свой поднос и его содержимое на товарища, идущего рядом.

— Вот как ты умудряешься спотыкаться о ножку стула каждый раз? — ворчал товарищ.

— Не грузи, — отмахнулся парень дюжин двадцати четырёх.

В этот момент они заметили меня. Мы уставились друг на друга и я поспешила отвернуться.

— Эй!

Я остановилась.

— Э-э, хочешь, присоединяйся к нам?

Обернувшись, я увидела, как Синий, тот, что споткнулся, смущённо чешет затылок, вытянув другую руку к столу в приглашающем жесте. Бросив взгляд на его светловолосого товарища, я шагнула ближе — кажется, они действительно не возражали.

Поставив поднос на самый край, так, чтобы занимать как можно меньше места, я опустилась на стул и расстелила на коленях салфетку. Парни тоже сели.

— Меня зовут Кэртис. А это Джен. — Блондин кивнул.

— Юна, — тихо ответила я, подняв взгляд только для приличия и тут же вернув его в тарелку, чтобы быстрее покончить с первым приёмом пищи и вернуться к себе в каюту.

Синие тоже принялись за дело.

— Слушай, Юна. А что это у тебя в тарелке? И почему всё белое?

— Не знаю, — ответила я, решив, что рассуждения о прямой зависимости цвета и места в общественной иерархии лучше оставить при себе.

— Вкусно?

— Нет.

Ответив, я поняла, насколько долго не произносила это слово вслух и как приятно оно прозвучало. У меня будто на душе немного отпустило.

Поймав себя на забытых ощущениях, я медлила вернуться к еде, продолжая глазеть на соседей.

Кэртис смотрел на меня с любопытством. Зелёные глаза, прямой узкий нос и пухлые губы наделяли парня приятной внешностью. Его друг со светлой шевелюрой и заметными веснушками не мог похвастаться тем же. Общий вид портил непропорционально тяжёлый подбородок вкупе с низким лбом и узкими глазами.

— Можно попробовать? — неожиданно спросил Кэртис.