Сто лет после нас

Но самое плохое было то, что вокруг была тишина… а это могло означать только одно: их коптер сбили, все, кто летел в нём погибли, а остальные улетели. Может быть, они сейчас уже ведут бой, а звуков боя не слышно из-за дальности расстояний. Или бой уже закончился и кто-то из соратников спешит к нему на помощь… сколько же таких предположений можно придумать? Как и где найти костыль-поддержку совсем угасающей надежде и после ждать?..

– А может и не стоит ждать помощи? Она не придёт – подумалось ему, и эта мысль застала его врасплох…

– Как не придёт? Как они могут бросить своих, терпящих бедствие соратников? Как это возможно? А он? Он – молодой, никого не обидевший и ничего преступного не совершивший – почему он должен умирать здесь, в этих ужасающих снегах, в этих страшных непролазных лесах?!

Ему показалось, что кто-то схватил его железной, знакомой уже рукой, за горло и стиснул-сдавил с невероятной силой!! Паника – понял он, нужно успокоиться, ведь только спокойствие и разумные действия спасут его… и он вновь уплыл в то пространство, где не было боли…

* * *

…Сколько так лежал, он не знал, но следующее, что ощутил, это было прикосновение! Прикосновение к руке, а затем и к лицу.

Приоткрыв глаз, Ион обнаружил, что его обнюхивает какой-то зверь!

Их когда-то водили в зоопарк, показывали зверей, проживавших там, в вольерах, и рассказывали им о прошлом Земли. О том, что много-много лет назад, когда людей на планете было меньше и на Земле водились ещё дикие, свободно передвигавшиеся звери! Разные! И они делились на тех, кто ел растительность и тех, кто убивал и ел всех этих – поедавших растения…

Уже тогда Ион поразился изначальной свирепости и беспощадности мира: каждый ел каждого, кто меньше и слабее! Немного подумав над этим, он иначе сформулировал открытый им главный принцип:

– в этом мире каждый ел каждого – кого мог съесть!

И сейчас, он вдруг понял, что здесь, в диком заснеженном лесу ещё оставались те трупоеды из тёмных веков, и один из них перед ним. А значит, жизнь его подошла к концу… ведь он не может даже защитить себя – на это нет ни сил, ни желания жить – слишком велики, раздавившие его усталость и боль!

Но тут где-то раздался голос. Человеческий голос! Который, вероятно, что-то приказал животному, и страшный зверь слегка отступил. А за ним Ион увидел человека, одетого в незнакомые одежды, сделанные, будто из шкур зверей – Ион видел таких в книгах по истории Древнего Мира. И у этого, как и у тех, были длинные волосы на голове и угрюмое, заросшее шерстью лицо.

Человек хмуро смотрел на Иона и, видимо решал, что делать с ним…

К Иону сразу и остро пришло осознание: кто он в глазах этого дикаря? Он – захватчик и смертельный враг! Ион вспомнил всё, что слышал о диких племенах, об их злобе и жестокости, вспомнил он и как сами они убивали врага в своём первом и единственном бою. И надежда в нём умерла… но страха не было. Осталось любопытство: как это будет? Как его убьют?

Внезапно вспомнилось ему, как улыбались перед своей смертью их враги, и он отчётливо понял: вот так и следует ему умереть! Глядя прямо в глаза своему убийце и улыбаясь!

Ион собрал все силы и, преодолевая боль и странную, наваливающуюся на него усталость, раздвинул в последней улыбке разбитые губы…

Это было так трудно… так трудно… что он соскользнул с тонкой грани реальности в тишину бесчувствия и мрак зазеркалья…

ПЛЕН.

Сколько он лежал без сознания, что с ним было – ничего этого память не сохранила. А очнулся он в тёмном помещении, где было тепло, тихо и лежать было мягко и удивительно приятно, чего Ион не мог себе раньше даже и представить. Спальные места в казармах были оборудованы из соображения экономичности и целесообразности: на лежаках тонкие пластиковые маты, в головах – такие же пластиковые цилиндры, обернутые серо-зелёной тканью, и накрывались курсаки перед сном тонкими накидками, вставленными в чехлы из той же армейской ткани.

По первым ощущениям, здесь всё было иным. И пахло здесь чем-то совершенно ему незнакомым. Скорее, это была смесь различных запахов, природу которых он установить не смог – не с чем было сравнивать.

Определившись с первыми впечатлениями о своём месте пребывания, Ион решил провести ревизию: что у него осталось и в каком состоянии. Он стал двигать сначала пальцами рук и ног. Болели пальцы рук, и он понял, что кисти рук забинтованы, а стопы ног – нет. Тогда он попробовал сгибать и разгибать руки: правая сгибалась свободно, не болела, а вот левая, вероятно, была повреждена и закреплена, будто в шине – так закрепляют при переломе, вспомнилось из курса «жизнеобеспечения». Зато его ноги были почти что в порядке, кроме колена левой ноги, которое заболело сразу, как только Ион попытался им двинуть. Он даже охнул…