Сто лет и чемодан денег в придачу

Поэтому Аллану с Гербертом ничего не стоило подкрасться к машине и реквизировать пистолет офицера и автомат адъютанта, чтобы таким образом обратить внимание офицера и адъютанта, что оба имели несчастье угодить в неприятную ситуацию. Или, как выразился Аллан:

— Товарищи, будем вам крайне признательны, если вы любезно снимете с себя одежду.

Маршал Мерецков был возмущен. Так не поступают с маршалами Советского Союза даже лагерные зэки. Не думают ли товарищи в самом деле, что он — маршал Кирилл Афанасьевич Мерецков — явится во Владивосток пешком в одних кальсонах? Не совсем так, ответил Аллан, ведь Владивосток в настоящее время вот-вот догорит дотла, но в остальном они с другом Гербертом представляют это себе примерно таким образом. Товарищи могут, разумеется, получить взамен два бушлата, к тому же чем ближе они будут подходить к Владивостоку — или как теперь называются вон то облако черного дыма и развалины, — тем будет теплее.

После чего Аллан и Герберт переоделись в свежедобытую форму, а бушлаты и штаны сложили в кучку на земле. Аллан решил, что вести машину, пожалуй, спокойнее самому, так что маршалом пришлось стать Герберту. Он занял пассажирское место, Аллан в форме адъютанта сел за руль. На прощание Аллан заметил, что товарищ маршал совершенно напрасно так сердится — он, Аллан, не видит в этом никакого проку. К тому же скоро весна, а весна во Владивостоке… Нет, сердиться совершенно незачем. Аллан призвал товарища маршала мыслить позитивно, но добавил, что это, конечно, самому товарищу маршалу решать. Если ему так хочется шагать дальше в кальсонах и смотреть на вещи мрачно, то это его дело.

— Ну, бывай тогда, товарищ маршал. И ты тоже, товарищ адъютант, — сказал Аллан.

Маршал не ответил, он по-прежнему смотрел свирепым взглядом Аллану в спину, пока тот шел обратно к «победе». И вот уже Герберт с Алланом отправились на юг.

Следующая остановка — Северная Корея.

~~~

Переход границы между Советским Союзом и Северной Кореей осуществился быстро и без проблем. Сперва, вытянувшись в струнку, отсалютовали советские пограничники, а по-том то же сделали корейские. Без единого слова были подняты шлагбаумы перед советским маршалом (Гербертом) и его адъютантом (Алланом). У более идейного из двоих северокорейских пограничников даже глаза увлажнились от мысли о том, на чье личное участие все это указывает. Корея и мечтать не могла о лучшем соседе, чем Союз Советских Социалистических Республик. Маршал наверняка направляется в Вонсан, чтобы убедиться, что техника и материалы из Владивостока прибывают исправно и используются по назначению.

Но пограничник ошибался. Этого маршала нимало не заботило благополучие Северной Кореи. Не факт даже, что он понимал, в какой стране находится. Он был всецело поглощен тем, что пытался разобраться, как в этой машине открывается бардачок.

Как Аллану удалось выведать у моряков, Корейская война застопорилась, а противники вернулись каждый на свою сторону тридцать восьмой параллели. Он рассказал об этом Герберту, который тут же вообразил, что единственное, что нужно теперь, чтобы попасть с севера на юг, — это хорошенько разбежаться и перепрыгнуть параллель (если только она не очень широкая). Само собой, был риск, что тебя застрелят в момент прыжка, а впрочем, это тоже не конец света.

Но оказалось, что уже тут, за много миль до разделительной линии, вокруг полыхает война. В воздухе барражировали американские самолеты, готовые, по-видимому, бомбить все, что попадется на глаза. Аллан понимал, что советская защитно-зеленая роскошная персональная «победа» наверняка представляет собой отличную мишень, и поэтому свернул с дороги, ведущей на юг (предварительно спросив разрешения у своего маршала), и направился в глубь страны, где дороги были поуже и можно быстрее и надежнее укрыться, когда над головой снова раздастся рокот.

Покуда Аллан продолжал вести машину в юго-западном направлении, Герберт развлекал его, перечисляя содержимое маршальского бумажника, обнаружившегося во внутреннем кармане кителя. Там внутри оказалось немереное количество рублей, а также сведения о том, как маршала зовут, и некоторая корреспонденция, позволяющая понять, чем именно он занимался во Владивостоке, пока город был еще цел и невредим.

— Уж не он ли отправлял тот эшелон? — задался вопросом Герберт.

Аллан похвалил Герберта за такой вывод, похоже весьма здравый, и Герберт снова покраснел. Все-таки недурно, когда ты не дурак!

— Ты, кстати, сможешь запомнить имя маршала — Кирилл Афанасьевич Мерецков? А то в будущем пригодилось бы!

— Почти уверен, что не смогу, — сказал Герберт.

Уже смеркалось, когда Аллан и Герберт въехали на крестьянский двор, с виду весьма зажиточный. Крестьянин, его жена и двое их детей обступили высоких гостей и их роскошную машину. Адъютант Аллан извинился по-русски и по-китайски за их с маршалом вторжение и спросил, не найдется ли у них чего-нибудь поесть. За все будет, конечно же, заплачено, правда в рублях, больше им предложить нечего.