Сто лет безналом

Старушка так и застыла с поднятой метлой:

— Так это ты что ли избушку остановил?

— А хотя бы!

Кот оттянул острым когтем струну на гуслях, а затем резко отпустил. Гусли грянули плясовую. Избушка с места взяла в галоп. Баба Мара не удержалась на пороге: нелепо взмахнув руками, она вывалилась сквозь распахнутую дверь на улицу.

— Ой! — воскликнула Арина. — Бабушка убилась!

Кот с довольным видом положил мохнатую лапку на струны. Музыка смолкла. Избушка резко остановилась. Арина больно ударилась о печку. Феофан вскочил на подоконник и закричал:

— Бабуль, ты как? Живая?

— А ты мне никак место на кладбище присмотрел? — вопросом на вопрос ответила старушка, вновь появляясь в дверях. — Так вот — фиг вам! Я на ступе и не с такой высоты наворачивалась! И хватит об этом! Значит, ты избушку остановил?

— Я, — кот довольно усмехнулся в усы. — А лучше скажи мне, баба Мара, откуда у тебя эта штуковина? — он указал на гусли. — Лет сто таких гуслей не встречал.

— Да на чердаке нашла! — сказала старушка. — Я их домой притащила и взялась с пыль с них вытереть, а оне как заорут! Избушка взбрыкнула, я в окно и выпала. Благо, что ступу во дворе держу… Постой, — опомнилась старушка, — чего это я с тобой лясы точу? — она с прытью, какой никто не ожидал от пожилой дамы, подскочила к Феофану и схватила его за загривок. — Ты же у нас со вчерашнего дня в розыске! За тебя, знаешь, какая награда обещана!

— Это не я! — заверещал кот, пытаясь вывернуться из крепкой бабкиной хватки.

— Подождите, — Арина кинулась к старушке, — он не мог ничего натворить вчера! Мы только сегодня здесь появились!

— А с чего это я вам верить должна? — старушка недобро прищурилась, но хватку ослабила.

Кот вывернулся и мягко приземлился на пол.

— Бабуль, а чего случилось-то? — обиженно спросил он.

— А то ты не знаешь? Говори, зачем спер ключ у старого Харона! — прикрикнула на кота старуха.

— Какой ключ? — кот неожиданно запаниковал.

— Тот самый — от ворот смерти!

— А при чем здесь я? — взвыл Феофан.

— А при том, — пояснила баба Мара, — старый демон утверждает, что это именно ты его стащил!

— И ты поверила?! — воскликнул кот. — Да за все время, которое я прожил в этой избушке, у тебя что-нибудь пропало?

— Пропало! — ехидно усмехнулась старушка.

— Что? — кот выгнул горбом спину и взъерошил шерсть на загривке. Его глаза недобро сверкнули.

— А зачем же ты от меня так неожиданно смылся? Просто я до сих пор не поняла, что именно ты стащил! Но, как обнаружу, тебе не поздоровиться!

— Да просто надоело мне все, — сказал кот. — Ты у меня то шерсти клок из хвоста выдерешь для опытов своих колдовских, то кашу варить заставишь, а после посуду мыть… Вот я и сбежал! А у Аринки меня все холили и лелеяли, кормили от пуза! И ничего взамен делать не заставляли!

— Но Харон тебя видел, — заметила старушка, — и узнал!

— Ничего не понимаю! — сказал кот. — Не было меня здесь, не было!

— Баба Мара, — сказала вдруг Арина, — а вы расскажите с самого начала. Как там дело было?

— Ладно, — вдруг согласилась старушка, — слушайте. А заодно, так и быть, накормлю вас.

Днем ранее.

С самого утра настроение у Харона было отвратительное. Вообще-то оно у него всегда отвратительное, но сегодня — хуже не бывает. То ли выспался плохо, то ли пучит с утра, то ли возраст.

— Стареем, стареем, — почесывая неопрятную бороду, жаловался своему отражению в тягучих водах Стикса лодочник. — Конечно, ведь мы с тобой помним былое величие титанов и сверкающую мощь богов. И где теперь эти потрясатели земли и громовержцы? То-то! Жрут картофельные очистки за медными воротами Тартара! — Харон сипло рассмеялся, его настроение заметно улучшилось. — А мы с тобой, дружок, так и катаемся по спокойным волнам Леты и Ахеронта, в тишине, на свежем воздухе и, заметь, без всякого начальства. Только я теперь решаю: пущать душу в Аид или пусть привидением по свету мыкается! Никто теперь старому Харону не указ, потому как вот он, ключик от мрачного царства, — старый лодочник любовно прикоснулся к золотому артефакту, что висел на его жилистой шее. — Он — моё единственное богатство!

Старый пройдоха конечно же лукавил, древний обычай класть мертвецу в рот мелкую монетку — плату за провоз в мир духов, позволил Харону скопить внушительное состояние. Сейчас он мог бы спокойно бить баклуши на широкую ногу, но продолжал работать лодочником, причем совершенно бесплатно, потому как хороший обычай с монетками постепенно забылся. Харон неторопливо взмахивал веслом, наслаждался тишиной. Наконец он достиг «последней пристани» — места, где его ждали души умерших, готовых отправиться в страну забвения. К немалому удивлению лодочника пристань была пуста.

Никого? — Харон подозрительно осмотрел берег. — Не может быть, чтобы никто сегодня не умер!

Лодка ткнулась в пологий берег, и Харон, по-старчески кряхтя, спрыгнул на землю. Некоторое время он нервно ходил взад-вперед, но берег оставался пустынным — желающих отправиться на тот свет не находилось.