Сто глупых идей

Инга намеренно не ушла к себе, а томно поплелась к кофемашине, чтобы сделать себе капучино. Взяв чашку с кофе, она уселась в приемной на диванчике и теперь с гаденькой улыбочкой следила за моими страданиями и стараниями. Мыть пол под чьим бы то ни было наблюдением – пытка несусветная! Я впервые задумалась над тем, почему все уборщицы такие злые и неискренние. Это же какой-то кошмар, когда ты пыхтишь, потеешь, а порой и кверху задом ползаешь, и тебя в этот момент не только рассматривают, но еще и оценивают, нередко насмехаясь и внутренне торжествуя. Всё-таки социальное неравенство, вся эта помойка обещаний социализма, коммунизма и капитализма – всё это единая чудовищная машина по растлению человеческих душ. Пока люди не начнут делать всё сами, своими руками, прикладывая собственные силы и энергию, они никогда не улучшат свой вид и не избавятся от бесконечного грехопадения. 

- Палка, а ты не хочешь подработать поломойкой? – вдруг рассмеялась Инга, когда я полезла под книжный шкаф. – Я могу поговорить с Эрнесто, пусть он тебя возьмет к нам на полставки. Зачем мы тратимся на все эти клининговые компании? Ты у нас одна справишься, как мне кажется. У тебя хорошо получается. Прям призвание. Юриспруденция – явно не твоё.

- Иди ты! – отозвалась я.

- А что? Подработаешь немного копеечек к Новому Году. Хочешь, я поговорю с Эрнесто, замолвлю за тебя словечко? Я сегодня добрая. Ой, вон там еще, вон там не помыла! Да нагибайся ты лучше! Хотя палки - они такие палки... совсем негибкие. Тебе бы на гимнастику, что ли, походить... Мужики, знаешь, гибких любят.

- Заткнись уже! – взбесилась я, вынырнув из-под шкафа. – Не то я не посмотрю, что ты такая вся из себя салонная дива, и как вымажу всю рожу этой тряпкой! Поняла?

Инга с Оксаной недоуменно застыли с чашками кофе, уставившись на меня круглыми глазами, очевидно не ожидая подобного. Даже Потапыч со Степаном выглянули из совещательной.

- Ой, кажется, я на больную мозоль наступила, - растянула свои тонкие, глистоподобные губы Инга. – Мужика-то, видать, даже на горизонте не видно. Да, старуха... тут одной гимнастикой явно не обойдешься.

- Зато у тебя их полно! Ты, наверное, в горизонтальном положении большую часть времени проводишь, да? Всё не можешь определить, под кого же выгоднее подстелиться? Или «Фигаро тут, Фигаро там»? 

- Радость моя, - мстительно прищурилась Инга, - не советую тебе со мной ссориться, а то быстро отсюда вылетишь. И не только отсюда. Я найду способ, как укоротить твой мерзкий язык и тогда, поверь, тебя даже полотеркой не возьмут.

И с этими словами она засеменила своими балетками в кабинет босса.

«Ну вот... – с упавшим сердцем, подумала я, - увольнение накануне праздника... Что может быть лучше? Неделя до Нового Года...».

Не успела я помыть руки, как в дверь туалетной комнаты постучала Оксана.

- Слышь, Палка, там тебя команданте ждет в своем кабинете.

Я распахнула дверь и встретилась со встревоженным взглядом подруги.

- Ну-ну... – погладила она меня по плечу. – Не переживай ты так. Вон, смотри, вся побледнела... Не надо. Это всего лишь работа. Тебе накапать чего-нибудь успокоительного?

Я лишь помотала головой, не в силах отвечать. Меня колбасило так, что зуб на зуб не попадал, а из глаз того и гляди должны были хлынуть потоки слёз.

«Да почему же я такая неудачница?! Ведь я умная, ответственная... Но вечно что-то не так со мной!..» - вертелось в голове, когда я, нервно прибрав растрепавшиеся волосы, постучала в массивную дверь кабинета.

- Да! - послышалось оттуда.

- Можно? – заглянув внутрь, робко осведомилась я.

- Заходите, Полина Пална, - пригласил меня босс, не отрывая глаз от каких-то документов.

- Заходите, заходите, - промурлыкала Инга, вальяжно соскользнув с краешка круглого стола, что примыкал к письменному столу Эрнесто.

Этот общий круглый стол часто служил нам для мини-совещаний – утренних «летучек». За ним мы обговаривали будущие дневные заботы каждого сотрудника, получали нагоняй или обсуждали какое-нибудь сложное дело, если требовался мозговой штурм. Мне нравилось проводить здесь время, оно всегда дарило состояние некой общности, единения и давало возможность показать себя, да и что уж скрывать – лишний раз полюбоваться на Эрнесто, словить его похвалу за ту или иную отличную идею или поймать его заинтересованный взгляд, полный уважения и признания. Или я себе это выдумала? Эрнесто не из тех, кто принимает женщину, как равное существо, но мне казалось, что со мной... Хотя так, наверное, все мои предшественницы думали.

И вот, я наблюдаю беспрецедентно пренебрежительное отношение к этому святому месту, к этому волшебному круглому столу... такое фривольное поведение – сидеть на нем своей замассажированной до дыр пятой точкой, в этой гнусной обтягивающей юбке, чуть ли не рвущейся по швам крутых бедер... Она бы еще повыше задрала юбку! Хотя кто знает, какие у них отношения и почему Инга так уверена в своем влиянии на этого мужчину? По крайней мере, они на «ты», и Эрнесто позволяет ей сидеть фактически на его столе, перед самым его носом!