Стивен Хокинг. О дружбе и физике

За все те годы, пока я работал вместе со Стивеном, я ни разу не был свидетелем того, что в случае несогласия его утомляло бы печатание ответов для выяснения наших разногласий. Несмотря на мою способность выстреливать слова со скоростью пулемета, в то время как его предложения требовали тщательной обработки, именно он иногда выматывал меня, а сам он от меня никогда не уставал. Он работал так, как будто впереди у нас вечность. Иногда я пытался подталкивать его напоминаниями о том, что мы ограничены дедлайном. Но он не обращал на это внимания. Когда мы пропускали очередной дедлайн, наш издатель назначал нам новый. Стивен однажды сказал мне, что будет замечательно, если мы закончим книгу за десять лет. На это я ему ответил, что если мы доработаем до нашей десятилетней годовщины, то я вручу ему торт, пожелаю удачи и улечу домой, а он пусть сам заканчивает эту книгу.

Это был начальный этап нашей совместной работы над книгой «Высший замысел», и я еще не научился мириться с его перфекционизмом. Стивен был энтузиастом своего дела. Но при этом он не был одержим стремлением одержать победу любой ценой. Например, когда он занимался греблей, он хорошо подходил для поста старшины шлюпки, хотя старшина из него был плохой. Его это, правда, мало волновало. Для Стивена гребля означала приключения и дружбу, а вовсе не погоню за призами. Тренер по гребле вспоминал, что Стивен был лишен амбиций и часто отвлекался. Тренер критиковал Стивена за опрометчивость во время гонок – Стивен часто пытался протиснуться сквозь узкие непроходимые щели. Но Стивена как раз и привлекала возможность быть безрассудным. А почему, собственно, должно быть по-другому?

Это была одна часть проблемы. Но у тренера были к Стивену и другие претензии. Когда Стивен участвовал в состязаниях по гребле, его команда не только не выигрывала, но и часто приходила к финишу с поломанными веслами и побитой шлюпкой. Однажды под руководством Стивена его шлюпка даже столкнулась нос к носу с другой шлюпкой. А он этим гордился! Тогда еще у него было юное тело, которое, в отличие от лодки, с легкостью могло держать удар. Ему не было и двадцати, и он наслаждался своей физической силой, не задумываясь о том, какой это дар судьбы. Подобно большинству молодых людей – и некоторым людям постарше, – он думал, что его здоровье, сила, разум и энергия останутся с ним навсегда.

⁂

В физике любая теория либо истинная, либо нет. Философ скажет, что мы, физики, довольно небрежно используем слово «истинный», потому что любая «истина» в физике является временной – никогда нельзя быть уверенным, что какой-то эксперимент, проведенный в будущем, не нарушит вашу, прежде казавшуюся совершенной, теорию. Но я подразумеваю под фразой «теория либо истинная, либо нет» то, что в фундаментальной физике, по крайней мере, не бывает «почти правильных» теорий. Если имеется даже один неясный факт, который не удовлетворяет теории даже в мельчайшей детали, мы называем эту теорию ложной. Она не соответствует подлинным законам природы.

Ложная теория тем не менее может оказаться полезной. Она может отражать истину в ограниченной области – там, где расстояния большие или, наоборот, маленькие; или где скорости низкие; или гравитация слабая. Такие приблизительные теории могут эффективно использоваться на практике в физике твердого тела, в квантовой вычислительной технике или в астрофизике. Но, если теория дает неправильные предсказания, пусть они даже не сильно будут отличаться от реальных в количественном отношении, изыскатели фундаментальных законов знают, что они не должны останавливаться на достигнутом и искать дальше^[1].

Цель физиков-теоретиков – найти теории, которые были бы справедливы без исключений. Но, если у предположительно фундаментальной теории находится какой-либо изъян, теоретики не скорбят об этом – наоборот, чувствуют новый прилив сил. Мы пускаемся в поиски новой теории, той, которая будет объяснять все, что объясняла и предыдущая, и в то же время благополучно пройдет испытание, которое не выдержала предыдущая теория. Следующая теория может быть модификацией старой теории – как это случилось в 1998 году, когда так называемая стандартная модель элементарных частиц была изменена в связи с открытием массы нейтрино. Или это может быть совершенно новая теория – как это произошло с теорией Ньютона, когда на смену его законам движения и гравитации пришли квантовая физика и общая теория относительности.