Стилист

Затем Кистенёв кинул в сумку оставшиеся деньги и деловито принялся шарить по шкафам и ящикам. Вскоре он нашёл то, что искал, удовлетворённо отметив, что с покойным они практически одного роста и стати. Десять минут спустя экс-банкир уже был облачён в неброские, но явно импортные и качественные джинсы, подпоясавшись кожаным ремнём с овальной пряжкой с изображением ковбоя. Темно-синяя рубашка была чуть тесновато, но не критично, а светлокоричневый вельветовый пиджак дополнил картину. Обувь покойника немного жала, пришлось оставить свою. Правда, побывавшие в джакузи носки он заменил на найденные в ящике с нижним бельём, где почему-то обнаружились и женские трусики в упаковке. Наверное, на продажу.

Свою одежду и носки он отправил в объёмную сумку следом за деньгами. Туда же полетел и паспорт. Затем он посетил совмещённый санузел, где обнаружились жилеттовские безопасная бритва и пена для бритья. Побрился, не трогая однодневную щетину над верхней губой и по бокам. Придётся пока побыть Володей Рыбаковым.

Принёс из кухни ещё одно полотенце, аккуратно вытер торчавшую из груди дальнобойщика рукоятку ножа и протёр те места в квартире, которых касались или могли касаться его пальцы, после чего сгрёб в сумку оставшиеся деньги, зажигалку и пачку сигарет сунул в карман. Уходя, Кистенёв нацепил на нос лежавшие прихожей импортные солнцезащитные очки, посмотрел на своё отражение в зеркале и, удовлетворённо кивнув, покинул квартиру. Теперь ему предстояло озаботиться ночлегом, спать в одной квартире с покойником почему-то не хотелось.

Глава 3

Всё-таки хорошо, что я угодил хотя бы в 73-й, а не в какой-нибудь дремучий XVI век, где меня стрельцы Вани Грозного за одну только татуировку дракона быстро посадили бы на кол как неблагонадёжного, водящего знакомство с нечистой силой. Или, например, мог залететь в разгар всяких революций начала XX века, тоже хорошего мало, учитывая последующие репрессии. Можно, было бы, конечно, погеройствовать в 1940-х, если бы туда забросило, но, учитывая отсутствие у меня каких-либо милитаристских навыков — в армии на стрельбище раза три всего побывал — можно с уверенностью сказать, что на передовой меня быстро изрешетили бы фашистские пули. Разве что в рукопашной появился бы шанс, да и то не факт, всё же махаться сапёрными лопатками я не тренировался, разве что Палыч обучил некоторым приёмам ножевого боя.

А вот бы махнуть в свой родной городишко, на маленьких родителей посмотреть… Они уже в детдоме, где растут, так и не познав родительской ласки. В отличие от росшего если и не в полной семье, то уж наверняка при живой матери, да и бабушках с дедушками, будущего банкира Кистенёва. Небось сейчас по улицам бегает, с такими же пацанятами в войнушку играет. Или, вернее, за партой сидит, время-то дневное. Как из обычных с виду детей вырастают отморозки? В какой момент у них мозги сворачивают набекрень? А что если махнуть на малую родину, найти будущего убийцу отца да и… Хм, будь это хоть будущий фюрер, у меня рука бы на ребёнка не поднялась. Да и, кто знает, вдруг после моего визита в прошлое история вильнёт в сторону, и не вырастет из маленького Игорька браток, для которого ничего не стоит убить человека.

Подобного рода мысли мелькали в моей голове, когда я неторопясь брёл по Новокузнецкой улице, словно губка, впитывая в себя картинки, звуки и запахи этой эпохи. Шёл я просто вперёд, без какой-либо цели, решив, раз уж ничего не изменишь, расслабиться и получить удовольствие. Наверное, со стороны я был похож на приезжего из провинции, правда, слишком уж модно постриженного для гостя с периферии. В данный момент это была хипстерская стрижка с выбритыми висками — работа Танечки, только ей я доверял свою голову. Эх, где теперь та Танечка…

Вроде и ситуация хреновая, а на душе почему-то хорошо. Рот мой непроизвольно растягивался в улыбке, когда мимо бежали радостные детишки с ранцами и портфелями, видно, из школы, а тётка в белом переднике стояла у большого белого ящика с надписью «Мороженое» и продавала страждущим стаканчики, прямоугольные брикеты и эскимо в серебристой фольге. Из любопытства подошёл поближе. Фруктово-ягодное мороженое в бумажных стаканчиках с палочкой в довесок уходило по 7 копеек, пломбир в вафельных стаканчиках — по 19, брикетик молочного с вафлями — 9 копеек, сливочного — 11. Маленькое эскимо также стоило 11 копеек, большое — 22 копейки. Не такой уж и скудный выбор, как приходилось слышать от некоторых форумчан.

Наверное, тут где-то и квас должны продавать из бочек. А может, уже не сезон, середина сентября как-никак на дворе.