Стихотворения. Рассказы. Пьесы

Но как же тогда факты? Я понял так, что астрономы римской коллегии признали правильными те записи, которые я представил…

Беллармин. Да, и с выражением глубочайшего удовлетворения, в самой почетной для вас форме…

Галилей. Но спутники Юпитера, но фазы Венеры…

Беллармин. Святая конгрегация приняла свое решение, не учитывая эти подробности.

Галилей. Значит, всякие дальнейшие научные исследования…

Беллармин. …полностью обеспечены, господин Галилей. В соответствии с учением церкви, которое гласит, что мы не можем познать, но вправе исследовать. (Опять приветствует кого-то в зале.) Вам предоставляется право использовать и это учение как математическую гипотезу. Наука является законной и весьма любимой дочерью церкви, господин Галилей. Никто из нас не считает всерьез, что вы намерены подорвать доверие к церкви.

Галилей (гневно). Доверие иссякает, когда им слишком злоупотребляют.

Барберини. Вот как? (Громко смеясь, хлопает Галилея по плечу, потом пристально смотрит на него и говорит почти дружелюбно.) Не выплескивайте вместе с водой из ванны младенца, друг мой Галилей. Ведь и мы этого не делаем. Вы нужны нам больше, чем мы вам.

Беллармин (берет под руку Галилея). Мне не терпится представить величайшего математика Италии комиссару святейшего совета, он чрезвычайно высоко ценит вас.

Барберини (подхватывая вторую руку Галилея). После чего он снова превратится в агнца. И вам было бы лучше прийти сюда ряженым, переодетым в почтенного доктора схоластики, дорогой друг. Мне, например, моя сегодняшняя маска позволяет некоторую свободу. В таком виде я могу даже бормотать: если бы не было бога, то следовало бы его выдумать. Итак, наденем опять наши маски. А вот у бедного Галилея вовсе нет маски.

Кардинал Беллармин и кардинал Барберини уводят Галилея, взяв его под руки.

Первый писец. Ты записал последнюю фразу?

Второй писец. Еще пишу.

Оба усердно пишут.

У тебя записано, как он сказал, что верит в разум?

Входит кардинал-инквизитор.

Кардинал-инквизитор. Беседа состоялась?

Первый писец (автоматически). Сперва пришел господин Галилей со своей дочерью. Она сегодня обручилась с господином…

Кардинал-инквизитор жестом прерывает его.

Господин Галилей потом объяснял нам новый вид шахматной игры, по которому, вопреки всем правилам, можно передвигать фигуры через всю доску.

Кардинал-инквизитор (опять прерывает его жестом). Протокол!

Первый писец передает ему листы. Кардинал-инквизитор садится и просматривает их. Через сцену проходят две молодые дамы в масках, они приседают перед кардиналом-инквизитором.

Первая дама. Кто это?

Вторая дама. Кардинал-инквизитор.

Обе, хихикая, уходят. Входит Вирджиния, оглядывается, разыскивает кого-то.

Кардинал-инквизитор (из своего угла). Итак, дочь моя?

Вирджиния (вздрагивает, так как не сразу увидела его). О, ваше преосвященство!

Кардинал-инквизитор, не вставая, протягивает ей правую руку; она подходит, становится на колени и целует его перстень.

Кардинал-инквизитор. Великолепнейший вечер. Позвольте мне поздравить вас с обручением. Ваш жених из знатной семьи. Вы останетесь у нас в Риме?

Вирджиния. Пока еще нет, ваше преосвященство. Нужно так много приготовить к свадьбе.

Кардинал-инквизитор. Значит, вы последуете за отцом во Флоренцию. Рад этому. Могу себе представить, как вы нужны отцу. Жить в доме с одной лишь математикой неуютно, не правда ли? А существо из плоти и крови в таком доме значит очень много. Ведь так легко затеряться великому человеку в столь обширных звездных мирах.

Вирджиния (взволнованно). Вы так добры, ваше преосвященство. Право же, я почти ничего не понимаю во всем этом.