Стихотворения и поэмы в 2-х т. Т. I

1

Кусты можжевельника, сосны,
Зеленое пламя берез,
Огромные белые весны,
Коварный весенний мороз.
Леса и леса, и озера,
И снова — леса и леса,
И тучи, лиловою сворой
Несущиеся в небесах.
Под нежными лапами моха,
Терновником острым увит,
Навеки и насмерть — без вздоха
Улегся тяжелый гранит.
Он вынес, безмолвный и грубый,
Угрюмую поступь веков,
Он помнит холодные губы,
Прозрачную грудь ледников.
Он может быть мертв, но я знаю,
Что в мраморных жилах его
Огонь ледовитого рая —
Таинственное волшебство.

2

Извивами длинной лощины,
Звериною узкой тропой,
Вдоль черных порогов стремнины
Я вышел на берег морской.
Вдали неподвижные сосны,
Как круглые спины китов,
Всплывающие легионы
Разбросанные — островов.
И глядя на сонную стаю,
Внезапно устав, как они,
Я видел — вверху угасают
В небесной жаровне — огни.
Обглоданный бурями остов
Столетней упрямой сосны
Вонзился в израненный остров,
Как черный гарпун. Тишины,
Огромной, печальной, дремучей,
Недвижимой и неземной,
Тяжелой, как голые тучи,
Гранитный, холодный покой.

3

Всю ночь напролет неустанно
Я вслушивался в тишину.
Я видел, как в небе стеклянном
Туман набегал на луну.
Ко мне сквозь еловую крышу
Просачивался холодок.
Я вслушивался и не слышал,
Как волны ласкают песок.
Когда, покоренный дремотой,
Вступил я в преддверие сна,
Шуршанием крыл — перелетом —
Меня разбудила весна.
Я вышел на берег песчаный.
Сквозь плотный и нежный туман,
Далекий, незримый, гортанный,
Вверху пролетал караван.
Казалось — весь воздух клокочет
Крылатое небо летит,
Казалось, что мертвые очи
Открыл, пробудившись, гранит.

4

Крутою дугою залива
Я вышел на каменный мыс.
Тумана прозрачная грива
Взлетела в далекую высь.
И между разметанных прядей,
Сквозь тающие кружева
Горела лазоревой глади
Сияющая синева.
И море, и мыс, и болото —
Все было бессмертно светло
И музыкою перелета,
Весенним гореньем цвело.
У самого края морского,
На нежном пространстве песка
Рождалося слово за словом,
За новой строкою строка.
За мною следила русалка
Сквозь воду и тинистый ил,
Как я можжевеловой палкой
Слова на песке выводил.

5

Сгибались высокие ели,
И сосны стонали в бору,
Русалочьи косы летели,
Разметанные на ветру.
Вдали белогривые волны
Сгонял и разбрасывал шквал.
Простором и яростью полный,
О берег ударился вал.
Прозрачными клочьями пены,
Лохмотьями серых знамен
Оделись гранитные стены
И скрытый кустарником склон.
Зеленая кровь обагряла,
Смывала песок золотой.
Строка за строкой исчезала,
Строка за случайной строкой.
Когда, отшумев и отплакав,
Насытилась буря волной,
Она уцелевшие знаки
Последнею смыла волной.

6

Звериною узкой тропою,
Вдоль каменных глыб, в тишине,
Я медленно шел. Надо мною
Вечернее небо в огне,
Как сонный костер, догорало.
Все было прозрачно-мертво.
Природа, насупясь, молчала.
И вот — я увидел его.
Тяжелый, печальный и гордый,
Стоял круторогий олень.
Его темно-серая морда
Глядела в далекую тень,
Туда, где ничто не исчезнет,
Г де каждое сердце найдет
В широкой, безоблачной бездне
Свой страстный бессмертный исход.
Я понял — ничто не растает,
Слова никогда не умрут.
Я понял, что смерти не знает
Высокий божественный труд.

Париж, 1945, [1937]