Я никогда в Сибири не был,Донских степей я тоже не видалИ даже в иностранном небеНа самолете вовсе не летал.Того, чем я живу еще доселе,Что мне дороже всех скорбей,Увы, нет и следа на самом делеВ пустынной памяти моей.Да, все, во что я крепко верил,Ушами слышал, кожей осязал,Чем насладиться в полной мереУспели жадные мои глаза,Все создано моим воображеньемИ тем огромным и простым,Что я зову с невольным восхищеньемВторым дыханием моим.И что бы жизнь ни говорила,В какие б страны плакать ни звала,Любовь свой выбор совершилаИ по-иному сделать не могла.1948«Я все прощу — и то, что непонятно…»
Я все прощу — и то, что непонятно,И что темно, и что враждебно мне.Я все отдам — свободу, доблесть, счастьеОгромное наследие отцов.Не затрудню тебя корыстной просьбой,Усталый, отдыха не попрошу.В твою судьбу моей упорной верыЯ никогда не изменю.«— Когда же ты забудешь о себе?Мне твоего прощения не надо.Я есть и буду. Я твоя страна,Твое единственное сердце».[1946,1947]СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ
(Прижизненные публикации)[68]
«Жизнь — грузный крестец битюга…»[69]
Жизнь — грузный крестец битюга,Разве подымешь в галоп?Бьет, надвигаясь, пургаВ запрокинутый лоб.Ветер — и падающий всхлип —Земля — оледеневшее дно.Не поднять подкованных глыб —Все четыре на груди одной.И небо — перекошенная боль,И пустые глаза злы.Режет снежная сольПерекрученных рук узлы.ТЕРРОРИСТЫ. Поэма[70]