Стихотворения и баллады

Тут душа откликается на собственные думы и внимает им.

Жуковский преобразовал не только поэтический язык, но и жанры. По установившейся традиции, выражение интимных чувств было закреплено за «средними» жанрами – элегией, посланием, песней, романсом. Они и выдвинулись в лирике Жуковского на первый план.

В жанре послания, например, поэты делились мыслями и чувствами об устройстве жизни, продолжали в стихах литературную полемику. Словом, бывший некогда на литературной периферии жанр, вместив в себя общественно важное содержание, обнаружил большие возможности. Этим объяснялось как обращение к нему, так и его неслыханная до тех пор популярность.

То же самое произошло и с элегией, обновленной Жуковским. Элегия под пером поэта стала самым представительным жанром. И конечно, не потому только, что содержала личные переживания поэта. Ведь элегия – это обычно грустная, жалобная песнь. Но грусть может быть разной, и печальное настроение приходит к человеку по разным поводам, подчас незначительным. Элегия Жуковского содержала грустную думу о жизни. В ней выразилось его глубокое разочарование в участи человека и всего юного, светлого, прекрасного. В элегиях Жуковский пел о неосуществимых надеждах, о скоротечности молодости, о роковой краткости любви и дружбы, о вспышках поэтического озарения, об отдаленном идеале блаженства. Содержание жанра неизмеримо расширилось, философски углубилось, приобрело значение, близкое большим художественным формам – драме, трагедии, роману.

Тема, например, элегии «На кончину ее величества королевы Виртембергской» вполне традиционна: смерть. Но Жуковский осмыслил ее по-новому. Чувство печали, охватившее его, относится не только к королеве. Жуковский видит в умершей прежде всего человека, его юную душу, расцветшую и прекрасную, полную жизни, ликования, радости и вдруг внезапно угасшую. Молодость и гибель, красота и тление – вот коллизия, привлекшая Жуковского, за которой встает иной, символический контраст – земное (реальный мир) и небесное (идеальный). В этом свете и человек с его высокими душевными порывами – мгновенный «небесный посетитель», недолго погостивший «на земле». Неожиданный и случайный факт – смерть юной и очаровательной женщины – Жуковский обобщил и возвел в степень общей закономерности. Образы беспощадной Судьбы, грозной Силы, коварного и неумолимого Рока властвуют над человеком в реальной действительности.

Прекрасное погибло в пышном цвете…
Таков удел прекрасного на свете! —

заключает Жуковский первую строфу, давая ключ к философскому размышлению над тайнами бытия. Неизбежная гибель красоты, лучших надежд, стремлений в час цветения – так переосмыслил Жуковский древнюю тему смерти. Его элегическая грусть о печальной участи человека обернулась скорбной жалобой о несовершенстве земной жизни:

О наша жизнь, где верны лишь утраты,
Где милому мгновенье лишь дано…

Эта общая доля личности и всех ее духовных проявлений неизменно волнует Жуковского на протяжении его творчества.

Столь же глубокое философское содержание скрывают и его баллады, жанр, преобразованный поэтом. Недаром Жуковского называли балладником.

Жуковский, как правило, брал чужие сюжеты. Лишь немногие баллады поэта оригинальны по замыслу. Но, «присваивая» вошедшие в литературный обиход сюжеты, поэт их преобразовывал на свой лад. Среди баллад Жуковского обычно выделяют три разновидности: «русские» («Людмила», «Светлана», «Двенадцать спящих дев»), «средневековые», или «рыцарские» («Эолова арфа», «Замок Смальгольм, или Иванов вечер», «Рыцарь Тогенбург», «Кубок», «Суд Божий над епископом», «Роланд оруженосец» и др.), «античные» («Кассандра», «Ахилл», «Ивиковы журавли», «Жалоба Цереры», «Элевзинский праздник»).

Все баллады строятся на каком-нибудь легендарном предании, непременно чудесном. Это либо действие сверхъестественной силы, либо ужасный случай, либо непредвиденное событие или происшествие, которое неожиданно поворачивает судьбы персонажей и устремляет ситуацию в новое сюжетное русло.

В ту пору, когда Жуковский выступил со своими балладами, категория чудесного привлекала к себе пристальное внимание. По поводу ее истолкования и границ включения чудесного в литературу классицисты спорили с романтиками. Чудесное – нечто исключительное, не поддающееся логическому объяснению. В своих крайних выражениях чудесное выливается в фантастику. Благодаря чудесным событиям человек того времени пытался проникнуть в суть жизненных фактов, которые еще не мог понять, но уже ощущал и чувствовал.

Сам сюжет обычно трактуется Жуковским в лирическом свете. Например, в «Эоловой арфе» для развития сжатого и сгущенного действия, изобилующего недосказанностями, недомолвками, существенны две лирические партии, которые ведут герои – бедный певец Арминий и его возлюбленная Минвана. В «Жалобе Цереры» античный миф служит сюжетной канвой для излияния материнских чувств Цереры, оторванной волей богов от своей дочери Прозерпины.