Стихотворения

Видишь?
   — всадник на римской дороге,
   где чеканный серебряный свет
   остриями ложится на камни
   покинутых башен.
   Исполнитель тревоги,
   о котором вещало безумье Тацитовых лет.
   Нам он ведом,
   И нам лишь не страшен.
Помнишь?
   — в книгах Каббалы
   мы прочли: «в эти дни засверкает
   сильнее стократ Водолей,
   будут люди и дни бесконечно усталы,
   но раскроются ало
   озёра Флегрейских полей[4].
   В полночь всадник проскачет
   и тени назад не отбросит.
   Обрекающий индекс начертит
         над каждым крыльцом.
   Горе тем, кто заплачет,
   кто очнётся и спросит.
   Горе спящим в домах
   и в садах с непокрытым лицом…»[5]
Ночь похитила месяц и ярче вдали Сольфатара.
На рассвете узнают бездонность вулканных потех.
Черногрудая парка к утру приготовит для всех
Катапульты сражений и бочки пожара.
   Наши песни готовы —
   прозорливые песни свершенья назначенных дней,
   сотворённые рано…
Посмотри:
   Как свеча от подземных огней,
   Вдалеке загорелось Аньяно.

1908, Петербург; 1909, Москва

Лепта. М., 1995, № 26.

Предки

Нас шестнадцать равнодушно-рослых
Сочетавших дни и перепутья.
Наши руки на дубовых вёслах
Оставляют ржавые лоскутья.
Много крови и своей и вражьей
Накопили старые кольчуги.
Мы с тобой плывём, убитый княже,
Все шестнадцать, павшие на юге.
Пусть седые греки во вловенях
Забивают мертвецов в колоды.
Мы хотим лежать в холмах весенних —
К своему вернёмся мы народу.
От зари предутренней, прохладной
До вечерних кликов лебединых
Мы лежим безрадостно-громадны
И в сердцах у нас не тают льдины.
Но едва зелёный луч ущерба
Чутко тронет бронзовые брони,
Мы ладьи выводим из-под вербы
И в ушах вечерних ветр застонет.
Мы летим, спешим по водной шири.
Рвём веслом сады подводных стеблей.
Дальше тёмным волоком до Свири,
А потом опять ночною греблей.
И когда у капищ Чернограда
Огибаем Рюриковы срубы,
Нас пронзает прежняя услада,
И на вёслах оживают трупы.
Древним Ладо в голубом тумане
На заре сворачивает волны.
Там нас ждут последние расстанья
Мы туда и правим наши чёлны.

1913, Москва

Лепта. М., 1995, № 26.

Тоска о сестре

Ветер сильный, родись и послушно провей.
Я молю, я велю, я хочу.
Ты, что валишь в грозу колокольни церквей.
Ты, что медленно гасишь свечу.

Прошуми, пробеги в придорожной пыли
В голубую вечернюю тень.
Зачерпни кукованья в сосновой дали
И молчанье ночных деревень.

Пронесись молодой над землёй, над водой
В чужелюдную землю Бретань.
Опрокинься в моря корабельной бедой,
И к любимому сердцу пристань.

Прозвени, что в словесный наджизненный скит
Я ушёл, чтоб себя превозмочь.
Прогреми, что и я непогодой убит,
Как кулик в воробьиную ночь.

1913, Грязи

Лепта. М., 1995, № 26.

Флаги