Стихотворения

Вериги стал под фраком он носить,

А по ночам на кухне с Макашовым

Он спорил о спасении Руси.

Ведь сказано: "Обрящите, что ищите".

А он искал все дальше, дальше, дальше.

И сжег вторую часть "Луки Мудищева",

Не выдержав написанной там фальши.

Он научил нас говорить по русскому,

Назвал его всяк сущий здесь язык.

Он на Лубянке, то есть, тьфу, на Пушкинской

 Нерукотворный памятник воздвиг.

Я перед ним склоню свои колени,

Мне никуда не деться от него.

Он всех живых живей, почище Ленина.

Он - наше все и наше ничего.

Ко мне на грудь садиться черным вороном

 И карканьем зовет свою подружку,

Абсурдную Арину Родионовну,

Бессмысленный и беспощадный Пушкин.

МАША И ПРЕЗИДЕНТ

На севере Родины нашей,  

За гордым Уральским хребтом,

Хорошая девочка Маша

У мамы жила под крылом.

Цвела, как лазоревый лютик.

Томилась, как сотовый мед.

Шептали вслед добрые люди:

"Кому-то с женой повезет".

Но жизнь это трудное дело,

В ней много встречается зла.

Вдруг мама у ней заболела,

Как листик осенний слегла.

Лежит она, смеживши веки,

Вот-вот Богу душу отдаст.

А Маша горюет в аптеке,

Там нету ей нужных лекарств.

 Сидит, обливаясь слезами,

Склонивши в печали главу.

Да умные люди сказали:

"Езжай-ка ты,

Маша, в Москву.

Живет там глава государства

В тиши теремов и палат,

Поможет достать он лекарство

Ведь мы его электорат".

Ее провожали всем миром,

Не прятая искренних слез.

Никто не сидел по квартирам.

Угрюмо ревел тепловоз.

Вслед долго платками махали,

Стоял несмолкаемый стон.

И вот на Казанском вокзале

Выходит она на перрон.

Мужчина идет к ней навстречу:

"Отдай кошелек, - говорит.

А был это Лева Корейчик,

Известный московский бандит.

Вот так, посредине вокзала

Наехал у всех на виду,

Но Маша ему рассказала

Про горе свое и беду.

Тут слезы у Левы как брызни,

Из глаз потекло, потекло...

Воскликнул он:

"Чисто по жизни

Я сделал сейчас западло.

Чтоб спать мне всю жизнь у параши,

Чтоб воли мне век не видать

За то, что у девочки Маши

 Я деньги хотел отобрать.

Достанем лекарство для мамы,

Не будь я реальный пацан,

Начальник кремлевской охраны -

Мой старый и верный друган.

Чтоб мне не родиться в Одессе,

Не буду я грабить сирот".

Довез он ее в мерседесе

До самых кремлевских ворот.

И впрямь был здесь Лева свой в доску,

Так жарко его целовал

Начальник охраны кремлевской,

Высокий седой генерал.

Усы генерала густые,

Упрямая складка у рта,

Под сердцем героя России

Горит золотая звезда.

Поправил он в косах ей ленту,

Смахнул потихоньку слезу,

И вот в кабинет к президенту

Он нашу ведет егозу.

На стенах святые иконы,

Огромное кресло, как трон,

Стоят на столе телефоны.

И красный стоит телефон.

Притихли у двери министры.

Премьер застыл, как монумент.

А в кресле на вид неказистый

Российский сидит президент.

Взвопил он болотною выпью,

Услышавши Машин рассказ.

 "Я больше ни грамма не выпью,

Раз нету в аптеках лекарств".

Не веря такому поступку,

Министры рыдают навзрыд.

Снимает он красную трубку,

В Америку прямо звонит.

"Не надо кредитов нам ваших,

Не нужно нам мяса, зерна.

Пришлите лекарство для Маши,

Ее мама тяжко больна".

На том конце провода всхлипнул,

Как будто нарушилась связь,

А это всем телом Билл Клинтон

Забился, в рыданьях трясясь.

Курьеры метались все в мыле,

Умри, но лекарство добудь.

И Моника с Хиллари выли,

Припавши друг другу на грудь.

И вот через горы и реки

Летит к нам в Москву самолет,

А в нем добрый доктор Дебейкл

 Лекарство дня Маши везет.

Да разве могло быть иначе,

Когда такой славный народ.

Кончаю и радостно плачу,

Мне жить это силы дает.

* * *

Последний шепот,

И нет в живых.

Прощай Европа Сороковых.

Где на панели

У серых стен

Ночами пели “Лили Марлен”.

Чуть что хватались

За острый нож

И отзывались

На кличку “Бош”.

Где розы млели,

Звенела сталь,

И фильмы Лени

Шли Риффеншналь

 Остались мили,

Руин мерить.

Всё разбомбили В-26.

Где наши замки,

Монастыри?

Зачем вы, янки,

Сюда пришли?

 С другого света

Достались нам

Лишь сигареты

Да чуингам ...

СМЕРТЬ ВАХХАБИТА (из цикла "Смерти героев")

Как святой Шариат Правоверным велит,  

Уходил на Джихад Молодой ваххабит.

В небе клекот орла,

Дальний грома раскат,

Уходил Абдулла

На святой Газават.

От тоски еле жив,

Оставлял он гарем

И садился в свой джип,

Зарядив АКМ.

Обещал: - Я вернусь,

Как придет Рамадан,

Вы для пленных урус

Приготовьте зиндан.

 Занимался рассвет,

И старик-аксакал

 Ему долго послед

Все папахой махал.

Где у сумрачных скал

Бурный Терек кипит,

Там в засаду попал

Молодой ваххабит.

Налезли гурьбой,

С трех сторон обложив,

Вспыхнул яростный бой,

Поцарапали джип,

Самого Абдуллу,

Отобравши ключи,

Привязали к стволу

Молодой алычи.

Начинали допрос,

Приступил к нему поп.

Он иконы принес,

Поклоняться им чтоб.

"Ваххабит удалой,

Бедна сакля твоя,

Поселковым главой

Мы назначим тебя.

Будешь жить, как султан,

Новый выдадим джип,

Ко святым образам

 Ты хоть раз приложись".

Благодать в образах

Отрицал янычар,

Лишь Акбар да Аллах

Он в ответ прорычал.

Хитрый, словно шакал,

Подходил политрук,

Стакан водки давал

Пить из собственных рук.

Говорил замполит:

"Мы скостим тебе срок.

Будешь вольный джигит,

Пригуби хоть глоток".

Но в ответ басурман

 Все - "Аллах да Акбар!"

И с размаху в стакан,

Полный водки, плевал.

Не фильтрует базар,

Что с ним делать?

Хоть плачь.

Но сказал комиссар: