Стихи разных лет. Борхеизмы

Университет. Университет должен заострять наше внимание на древнем и чужеродном. Если его заботит здешнее и нынешнее, то он бесполезен, поскольку он берёт на себя функции, которые и без него реализует пресса.

Угроза. Чем ещё можно угрожать, кроме смерти? Самым оригинальным было бы, чтобы кто-то угрожал кому-то бессмертием.

Усилия. Нам не следует стараться быть современными, потому что, как это ни печально, мы уже являемся таковыми. Другими мы и не можем быть.

Фрай Луис де Леон[24]. Когда читаешь Фрая Луиса, понимаешь: как личность он выше Кеведо и Гонгоры. Те были людьми барочными, заносчивыми, пытались удивить читателя. В них уже сквозит оцепенение испанского упадка.

Христос. Я неизменно питал к нему особого рода восхищение. Однако мне кажется, у Христа что-то избыточно, а чего-то ему недостаёт, и не всё в нем привлекательно, как того хотелось бы. Есть в нём что-то от политика, и порой он не очень убедителен, а иногда даже кажется мне демагогом. К примеру, когда говорит, что последние станут первыми [25]. Почему? А ещё — что нищие духом унаследуют землю. Почему? Я не понимаю этого. Ещё меньше я приемлю жалкую идею о том, что богатые не обретут Царствия Небесного, поскольку здесь, на земле, уже получили все сполна. Если Царствие Небесное вечно, как оно может равняться короткому числу лет земного блаженства?

Чаепитие. Бернард Шоу сказал, что в его комедиях всегда есть люди, пьющие чай, поскольку публике нравилось видеть, как актеры пьют чай.

Экзамены. Один преподаватель сказал ученику: “Расскажите о третьем акте ‘Гамлета’”. Ученик не смог ничего ответить, и профессор велел ему прийти ещё раз. Так и Шекспира отправили бы на переэкзаменовку, ведь разделение на акты и сцены было предпринято после Шекспира его издателями.

Экология. Понятие природы — понятие новое, его не существовало до романтиков. У древних его не было. Задумаемся о семи чудесах света. Грека, римлянина Альпы, например, просто ужасали. Дремучий лес казался Данте страшным.

Я. Все мои произведения автобиографичны. Я не умею выдумывать персонажей, как это делает Диккенс. Единственный персонаж у меня — это я.

Языки. Очень важен язык, с которым человек умирает. Я думаю, что умру с испанским.