Стихи об Америке

Вырастают дни
                           в бородатые месяцы.
Луны
         мрут
                  у мачты на колу.
Надоело океану,
                              Атлантический бесится.
Взбешен Христофор,
                                      извелся Колумб.
С тысячной волны трехпарусник
                                                         съехал.
На тысячу первую взбираться
                                                     надо.
Видели Атлантический?
                                          Тут не до смеха!
Команда ярится —
                                  устала команда.
Шепчутся:
                  «Черту ввязались в попутчики.
Дома плохо?
                       Стол и кровать.
Знаем мы
                  эти
                        жидовские штучки —
разные
              Америки
                              закрывать и открывать!»
За капитаном ходят по пятам.
«Вернись! — говорят,
                                       играют мушкой.—
Какой ты ни есть
                              капитан-раскапитан,
а мы тебе тоже
                            не фунт с осьмушкой».

Лазит Колумб
                        на брамсель с фока,
глаза аж навыкате,
                                 исхудал лицом;
пустился во-всю:
                              придумал фокус
со знаменитым
                           Колумбовым яйцом.
Что яйцо? —
                        игрушка на день.
И день
             не оттянешь
                                   у жизни-воровки.
Ходит команда
                          на Колумба глядя:
«Крепка
              петля
                        из генуэзской веревки.
Кончай,
             Христофор,
                                  собачий век!..»
И кортики
                 воздух
                             во тьме секут.
— «Земля!» —
                          Горизонт в туманной
                                                               кайме.
Как я вот
                в растущую Мексику
и в розовый
                      этот
                              песок на заре,
вглазелись.
                     Не смеют надеяться:
с кольцом экватора
                                   в медной ноздре
вставал
              материк индейцев.

6

Года прошли.
                        В старика
                                          шипуна
смельчал Атлантический,
                                             гордый смолоду.
С бортов «Мажестиков»
                                           любая шпана
плюет
           в твою
                       седоусую морду.
Колумб!
              Пропало твое наследство!
В вонючих трюмах
                                 твои потомки
с машинным адом
                                в горящем соседстве
лежат,
            под щеку
                            подложивши котомки.
А сверху,
                 в цветах первоклассных розеток,
катаясь пузом
                         от танцев
                                           до пьянки,
в уюте читален,
                            кино
                                     и клозетов
плывут синьоры,
                              донны
                                          и янки.
Ты балда, Колумб,—
                                     скажу по чести.
Что касается меня,
                                  то я бы
                                                лично —
я б Америку закрыл,
                                    слегка почистил,
а потом
              опять открыл —
                                           вторично.

Атлантический океан 7.VII.

ТРОПИКИ (ДОРОГА ВЕРА-КРУЦ — МЕХИКО-СИТИ)

Смотрю:
               вот это —
                                 тропики.
Всю жизнь
                    вдыхаю наново я.
А поезд
              прет торопкий
сквозь пальмы,
                           сквозь банановые.
Их силуэты-веники
встают рисунком тошненьким:
не то они — священники,
не то они — художники.
Аж сам
             не веришь факту:
из всей бузы и вара
встает
            растенье — кактус
трубой от самовара.
А птички в этой печке
красивей всякой меры.
По смыслу —
                        воробейчики,
а видом —
                   шантеклеры.
Но прежде чем
                           осмыслил лес
и бред,
             и жар,
                        и день я —
и день
            и лес исчез
без вечера
                    и без
                              предупрежденья.
Где горизонта борозда?!
Все линии
                  потеряны.
Скажи,
            которая звезда
и где
         глаза пантерины?
Не счел бы
                     лучший казначей
звезды
             тропических ночей,
настолько
                  ночи августа
звездой набиты
                            нагусто.
Смотрю:
               ни зги, ни тропки.
Всю жизнь
                   вдыхаю наново я.
А поезд прет
                       сквозь тропики,
сквозь запахи
                         банановые.

МЕКСИКА