Стихи и поэмы

Меж старой рухляди в лавчонке у еврея,
Где дремлет роскошь бар, сгнивая и темнея,

Где между пыльных ваз и старомодных ламп
Мерцает рамкою весь выцветший эстамп,

Где бледный купидон с отбитою ручонкой
Под паутиною, как под фатою тонкой,

Лукаво щурится в мечтательной тоске,
Где зелень плесени на ярком завитке

Узорных канделябр ложится изумрудом,
Где в томной нежности над золоченым блюдом

Из рамы смотрит лик напудренной красы, —
Стоят, безмолвствуя, старинные часы…

Их маятник молчит, их стрелки без движенья,
И мнится: давние слетают к ним виденья, —

И старые часы прадедовских палат
Припоминают вновь событий длинный ряд,

Тот долгий, смутный сон, ушедший без возврата,
Когда две стрелки их по кругу циферблата

Ползли — минуты, дни, года разя с плеча,
Как два холодные, бесстрастные меча

Суровой вечности… Бывало, в сумрак томный,
Когда дремал угрюмо зал огромный,

И алый свет, колебля, лил камни,
И ветки тощие расшатанных вершин

Из сада темного стучались в окна зала,
И ночь осенняя, как грешница, рыдала, —

Тогда задумчивый владелец тех часов
Печально вспоминал утраченных годов

Разгулом и стыдом запятнанную повесть,
И плакала его встревоженная совесть,

И теплая, никем не зримая слеза,
Слеза раскаянья туманила глаза.

А маятник часов спешил без содроганья
Спугнуть в мрак вечности минуты покаянья.

И зимней полночью, когда в покоях шумных
Гремело пиршество и гам речей безумных

Заздравным звоном чаш был дружно заглушен,
Вдруг дерзко слышался часов докучный звон,

Как жизнь томительный, как старость монотонный,
Напоминая сон толпе неугомонной.

И кубки медленней ходили по рукам,
И гости бледные, поднявши к небесам

Свой утомленный взор, зевая, различали
Сияние утра в посеребренной дали…

А сколько чудных тайн подслушали они
У нежной юности в те ночи и в те дни,

Когда, доверившись бесстрастному их лику,
Влюбленная чета на них, как на владыку

Свиданья краткого, смотрела, торопясь
Последний поцелуй продлить в прощальный час.

И что ж! Прошли года, которые так ровно,
С такой иронией, так зло и хладнокровно

Спешили погубить бесстрастные часы…
И вот — наперсники сатурниной косы —

Они, забытые, как памятник могильный,
Стоят меж рухляди, и циферблат их пыльный,

Как инвалид слепой, не страшный никому,
Глядит бессмысленно в таинственную тьму

Недвижной вечности. И грозный гений тленья
Над ними празднует победу разрушенья.

24 января 1888

У ПЕЧКИ