Стихи 2001-2002

там нация спокойна и горда.

Они хранят дома и старый быт,

столетия пролетают незаметно.

А я опять: "Мне быть или не быть?

И как мне всю энергию замедлить?

И как мне укрощать свою же прыть?"

И укротила, но исчез весь пыл.

Поникли лампы. Сумрачно и тихо.

Ты где-то рядом. Был или не был?

Мне и самой все в мире стало дико.

Лишь свет экрана яркостью слепил.

29 января 2002

Фианит

Да, фианит стал бриллиантом.

Скорее нет, ни тот размах.

Не скажешь ведь пельмени – манты,

хотя похожий в чем-то смак.

Быть незаметным дипломатом?

Наверно, кто-то больший маг.

Когда живешь в далеком граде,

не зная стольной суеты,

для счастья нет в душе преграды.

Везде похожие цветы,

везде тебе немного рады,

везде немного нужен ты.

Но, окунувшись в атмосферу

цивилизации иной,

невольно сравниваешь веру,

невольно встанешь за спиной

того, кто даст сегодня фору,

но обойдет всех стороной.

И вскоре Моцарт и Сальери

возникнут в образе любом,

пусть то не в музыке, так в лире,

в стихах, записанных в альбом.

Есть бриллиант в подлунном мире.

А фианит?  Всегда потом.

2002

***

Подземные дороги тайных чувств,

найдете вы в нехоженых глубинах,

и в них прогон просторный тих и пуст,

и весь заполнен, если вы любимы.

Наземная дорога как печаль,

уводит вас по грусти как по рельсам,

где будет остановка, там причал.

Зачем грустить? В слезах дождливых ели.

Морские волны укачают вас,

и ветер освежит воспоминания,

в бассейне вы проверите свой брасс.

Мечты, мечты о чуде заклинания.

И взлет мечты не избежать вовек,

она бежит, бежит и поднимаясь,

взлетает и качается у век,

пройдет сквозь мысли, нежно приземляясь.

2002

***

Он – сын полковника с Урала,

красивый парень был высок.

Считала я его за брата,

мы пили с ним березы сок.

Она – все корни гор Алтайских,

миндалевидные глаза,

учебы путь прошла недальний,

там, где из башенок леса.

Конечно, горы Воробьевы

их повенчали в добрый час.

Он был Адам, она лишь Ева,

а где же яблоко? Сейчас.

Когда учеба завершилась

их было трое. И так что?

Их ждали умные вершины.

Надолго нет? Их путь хорош.

И вот однажды он заметил,

соседи были с ними мы,

с Урала – Я, а эту мету

с души и облика не смыть.

И Он вскипел, как будто гейзер,

и, прокусил мою губу.

Уехал в Штаты, знания, кейсы,

но через Обскую губу.

4 февраля 2002

***

Привет, Олень! Я вновь с тобою,

твой голос слышу, радость в нем.

Ты уезжаешь? Жаль, что боле

не загорят глаза огнем.

Так я ошиблась? Завтра дома?

Вот это да! Нет в горле кома!

Надежда светится от счастья,

я веру в сердце обрела.

Любовь нас ждет не очень часто,

нас ждет суббота, не среда.

Прекрасный день: февраль, день снежный.

О, милый мой, с кем нынче, нежный?

«Оленем» прозван был ты другом,

ведь от супруги ты ушел.

А с другом ты ходил по кругу,

и пил свой яблочный крюшон.

Привет, Олень! Ты мне не нужен.

Понятно мне, что все прошло,

ты был моим пассивным мужем.

Тебя забыла, есть за что.

Однако, помню – был медведем,

пыхтел, ревел, умел любить.

Но все ушло с осеннем светом,

Тебе осталось водку пить.

22 февраля 2002

***

Завис сосульками сугроб

под солнышком к восьмому марта.

Сугроб ажурный, словно герб,

пронизан нишами как парта.

А рядом снег лежит как вата.

Снег неподвижный как газон,

слегка искрит под солнцем складно,

над ним витает сам озон.

Все осмотрела. Взгляд напротив

завис с улыбкой на устах.

Глаза искрят и зубы, тот ли…

Сосульки лет… в моих летах.

6 марта 2002

Соломенное солнце

Соломенное солнце лежало на столе,

соломенное сердце спокойно в феврале.

Соломенные мысли нашли в душе уют,

соломенная дама мужчине не приют.

Она весьма капризна в течение жизни, дня,

прокручивает годы. Судьба не для меня.

Мой разговор с мужчиной и краток, и жесток,

а два, четыре слова прервали слов поток.

Рычаг попал под палец и прерван разговор.

Спокойствие, печали всегда до неких пор.

Задвинута меж нами соломенная дверь.

Соломенная крыша не едет к нам теперь.

Соломы стог когда-то был первым страшным сном:

набросился мужчина, но я была не гном.

Дрались мы жестко, классно, итогом был фингал,

синяк ему под глазом и был любви финал.

Однажды, как-то с группой мы забрались в стога,

в соломе не торчали ни руки, ни нога.

Под утро все проснулись: смотрели кто и где?

Солома разбежалась, колола всех везде.

Теперь летит спокойно соломенная жизнь,

от шалости и горя мне шепчет: «Воздержись».

Белеет на природе прохладный солнца луч,

чем дальше от восхода, тем больше жизни круч.

2002

Бай, бай один!

Птицы поют над окном свои песни.

Солнце сияет над лесом с утра.

День пробуждения свободный и бесы

с ним не проснулись. Спокойно. Ура!

Ты остаешься вчерашним и черствым,

ты остаешься всегда за бортом.

Я забываю, что было днем черным,

я забываю тебя и твой дом.

Словно отпели мы песни из сердца,

мы распрощались спокойно, без слез.

Бай, бай один, одинокий и серый,

я покидаю все таинство грез.

Я просыпаюсь одна в своем доме,

мне так спокойно, что ты далеко.

Нерв исчезает с тобою фантомом,

мне хорошо, мне так знаешь, легко.

Бай, бай один, хоть кури, хоть шатайся,

время тяни, из резины оно.

С лучшим шофером и другом братайся.

Небо уже голубеет давно.

Это же чудо, заветное чудо,

душу свою оторвать от тебя.

Кушай, готовь сам себе свое блюдо.

Птицы, я с вами! – кричу им любя.

2002