Стихи (2)

сне, вид неправильных туч, зараженных квадратностью, тюлем, пропадают из глаз, возмущенно шурша, миллиарды, и версте, чью спираль граммофон до конца раскрутил, и, как сдача, звезда дребезжит, серебрясь в желтизне лучше броситься под ноги взапуски замершим стульям. не от мира сего замусоленной ласточкой карты.

III Вечер липнет к лопаткам, грызя на ходу козинак, сокращает красавиц до профилей в ихних камеях; Разрастаясь как мысль облаков о себе в синеве, от великой любви остается лишь равенства знак время жизни, стремясь отделиться от времени смерти, костенеть в перекладинах голых садовых скамеек. обращается к звуку, к его серебру в соловье,

центробежной иглой разгоняя масштаб круговерти. И ночной аквилон, рыхлой мышцы ища волокно, как возможную жизнь, теребит взбаламученный гарус, Так творятся миры, ибо радиус, подвиги чьи разодрав каковой, от земли отплывает фоно в захолустных садах созерцаемы выцветшей осью, в самодельную бурю, подняв полированный парус. руку бросившем пальцем на слуx подбирает ключи

к бытию вне себя, в просторечьи - к его безголосью.

II Так лучи подбирают пространство: так пальцы слепца

неспособны отдернуть себя, слыша крик "Осторожней!", Города знают правду о памяти, об огромности лестниц в Освещенная вещь обрастает чертами лица.

так наз. Чем пластинка черней, тем ее доиграть невозможней. разоренном гнезде, о победах прямой над отрезком. Ничего на земле нет длиннее, чем жизнь после нас, воскресавших со скоростью, набранной к ночи курьерским.

-9

ПОЛДЕНЬ В КОМНАТЕ Глаз переводит, моргнув, число в

несовершенный вид.

I

Воздух, в котором ни встать, ни сесть, Полдень в комнате. Тот покой, ни, тем более, лечь, когда наяву, как во воспринимает "четыре", "шесть", сне, пошевелив рукой, "восемь" лучше, чем речь. не изменить ничего.

III Свет проникает в окно, слепя. Солнце, войдя в зенит, Я родился в большой стране, луч кладя на паркет, себя в устье реки. Зимой этим деревенит. она всегда замерзала. Мне

не вернуться домой. Пыль, осевшая в порах скул. Калорифер картав. Мысль о пространстве рождает "ах", Тело, застыв, продлевает стул. оперу, взгляд в лорнет. Выглядит, как кентавр. В цифрах есть нечто, чего в словах,

даже крикнув их, нет.

II Птица щебечет, из-за рубежа

вернувшись в свое гнездо. Вспять оглянувшийся: тень, затмив Муха бьется в стекле, жужжа профиль, чье ремесло - как "восемьдесят". Или - "сто". затвердевать, уточняет миф, повторяя число

членов. Их переход от слов к цифрам не удивит.

-10

IV Странно отсчитывать от него

мебель, рога лося, Там был город, где, благодаря себя; задумываться, "ого" точности перспектив, в итоге произнося. было вдогонку бросаться зря, что-либо упустив. Взятая в цифрах, вещь может дать

тамерланову тьму, Мост над замерзшей рекой в уме род астрономии. Что подстать сталью своих хрящей воздуху самому. мысли рождал о другой зиме то есть, зиме вещей,

VI где не встретить следов; рельеф выглядит, как стекло. Там были также ряды колонн, Только маятник, замерев, забредшие в те снега, источает тепло. как захваченные в полон,

раздетые донага.

V В полдень, гордясь остротой угла,

как возвращенный луч, Воздух, бесцветный и проч., зато обезболивала игла необходимый для содержимое туч. существования, есть ничто, эквивалент нуля. Слово, сказанное наугад,

вслух, даже слово лжи,

воспламеняло мозг, как закат

верхние этажи.

-11

VII только выигрывал. Зеркала

копили там дотемна Воздух, в сущности, есть плато, пыль, оседавшую, как зола пат, вечный шах, тщета, Геркуланума, на ничья, классическое ничто, гегелевская мечта. обитателей. Стопки книг,

стулья, в окне - слюда Что исторгает из глаз ручьи. инея. То, что случалось в них, Полдень. Со стороны случалось там навсегда. мозг неподвижней пластинки, чьи бороздки засорены.

IX Полдень; жевательный аппарат пробует завести, Звук уступает свету не в кашлянув, плоский пи-эр-квадрат - скорости, но в вещах, музыку на кости. внятных даже окаменев,

обветшав, обнищав.

VIII Оба преломлены, искажены,

сокращены: сперва Там были комнаты. Их размер до потемок, до тишины; порождал ералаш, превращены в слова. отчего потолок, в чей мел взор устремлялся ваш, Можно вспомнить закат в окне,

либо - мольбу, отказ.

Оба счастливы только вне

тела. Вдали от нас.

-12

X мраморным. Т.е. без легких, без

имени, черт лица, Я был скорее звуком, чем - в нише, на фоне пустых небес, стыдно сказать - лучом на карнизе дворца. в царстве, где торжествует чернь, прикидываясь грачом Там начинало к шести темнеть.

В восемь хотелось лечь. в воздухе. Я ночевал в ушных Но было естественней каменеть раковинах: ласкал в профиль, утратив речь. впадины, как иной жених выпуклости; пускал

XII петуха. Но, устремляясь ввысь, звук скидывает баласт: Двуногое - впрочем, любая тварь сколько в зеркало не смотрись, (ящерица, нетопырь) оно эха не даст. прячет в своих чертах букварь,

клеточную цифирь.

XI Тело, привыкшее к своему

присутствию, под ремнем Там принуждали носить пальто и тканью, навязывает уму ибо холод лепил будущее. Мысль о нем. тело, забытое теми, кто раньше его любил, Что - лишнее! Тело в анфас уже

само есть величина!