Стигма ворона 3

Да уж, великий Эридаш выискался. Одной левой пятерых железных монстров!..

Ворон ничего по этому поводу не сказал.

Зато добавил:

— Учти: почти все сильные способности теперь для тебя окажутся недоступны.

Эш мрачно усмехнулся.

— Что ж, постараемся заковырять тем, что останется…

— Не уверен, что этого будет достаточно.

Ворон обернулся, и, по-птичьи мигнув, сказал:

— Тебе пора возвращаться. Время.

Через мгновение Эша вышвырнуло из убежища ворона в реальный мир.

И тогда он понял, что прежнее пробуждение, которое показалось ему кошмаром, было на самом деле щадящим и легким.

В этот раз он словно оказался с переломанными костями над костром. Не в силах сдержать крик, Эш корчился на траве, как на ложе из расплавленного металла, и в какой-то миг ему даже показалось, что он опять умирает.

И эта мысль, как ни странно, принесла ему облегчение.

Ощущение времени исчезло, боль стала огромной и вечной, будто кто-то остановил мир терпением ворона.

А потом она внезапно стихла.

И тогда в его сознание наконец-то прорвались звуки битвы.

С трудом приподнявшись на локте в луже собственной крови, Эш увидел неподалеку своего убийцу, искореженного ударом другого ловчего. Он не был разрушен полностью, что-то в его внутренностях все еще гудело, но двигаться машина уже не могла.

Взглянув на железное брюхо монстра, парень почувствовал приступ тошноты.

Хорошо, что кто-то вытащил его из-под этой махины. А то ведь можно было очнуться и снова умереть под тяжестью такой груды железа. Быть раздавленным — жуткая смерть, теперь Эш знал это не понаслышке.

Чуть дальше возвышался черный силуэт еще двух железных жуков — все-таки друзьям удалось добить своего слепого противника.

Обернувшись, Эш обнаружил, что бой сместился ближе к центру поляны. Одна из машин все еще светила ярким лучом своего единственного глаза, а другую удалось ослепить и замедлить, повредив переднюю ногу.

Все друзья были живы. Они кружили промеж гигантов, сверкая оружием и стигмами, но в каждом их движении чувствовалась усталость.

А между тем больше десятка ловчих, обступивших место боя плотным кольцом, были почти готовы тоже вступить в битву. Их хищные глаза угрожающе светились во тьме, железные тела лязгали.

Как же это? Почему вдруг так вышло?..

«Уходи отсюда, — сказал ворон. — Уходи прямо сейчас! Не лезь туда!»

— Что?.. — выдохнул Эш, чувствуя, как от ярости начинают биться жилы на висках.

«Ты сам знаешь — вам не победить эту армию. Ты ничем им не поможешь, и ничего не исправишь. Не сейчас, когда ты обессилен. И если ты не дурак, то не потратишь подаренный тебе судьбой шанс впустую!»

— Нет… Нет, я дурак, ворон! Еще какой дурак! — выкрикнул Эш, рванувшись на выручку к своим.

Если этот мертвый город должен стать их могилой — пусть так! Но они лягут здесь вместе, с оружием в руках.

Подбежав к ближайшему ловчему, Эш оттолкнулся посильней от земли и прыгнул.

Пусть силы его были на исходе, зато неудержимая ярость пылала в груди во всю мощь!

Заскочив на машину, он с трудом пропорол металл тускло мерцающим змеиным клинком и, дотянувшись до связок нитей внутри, рванул на себя.

Чудовище замедлилось и застыло, а Эш, спрыгнув, помчал к Дару.

Молодой вепрь с трудом уворачивался от ударов клешни, прикрывая Шеду.

Когда Эш взглянул на девушку, у него внутри все обмерло.

У сатира не было правой руки. Вообще. С расстояния, да еще в темноте Эш не заметил ранения, но теперь отчетливо ощущал острый запах крови и видел, что вся одежда Шеды стала темной и влажной.

«Я могу пережить три смертельных ранения…» — вспомнилось Эшу.

Не будь она сатиром, кровь не струилась бы из раны, а била фонтаном, и через пару минут Шеда уже не смогла бы стоять.

А сейчас она, рыча сквозь стиснутые зубы, даже умудрялась удачно атаковать из-за спины Дара.

— С хера ты здесь?! — рявкнул на Эша Ларс.

— Пошел в жопу! — огрызнулся парень, бросаясь на ловчего.

Отчаяние придало ему ловкости. Увернувшись от железной лапы, он проскочил мимо клешни, отскочил от второй и, подпрыгнув, ухватился за край корпуса.

— Да твою мать!.. — выкрикнул Ларс, свирепея. — Сдохнуть решил?..

Эш его не слушал.

Подтянувшись на руках, он взобрался на корпус слепой машины и принялся крушить ее голову ножом.

Металл поддавался с трудом. Красный луч второго ловчего скользил по лицу парня, ослепляя.

— Ну давай, братец. Давай, ну же!.. — приговаривал Эш, вспарывая шкуру искусственного зверя. — Ну же!..

Ловчий дергался, наклонялся то одним боком, то другим, пытаясь раздавить людей, атаковавших его с земли. Эш скользил по гладкому металлу сапогами и коленями, но чудом удерживался наверху и продолжал наносить удары в одно и то место.

Сверху ему было видно, как продолжает смыкаться чудовищное кольцо машин, как безрезультатно пытается пробиться сквозь камни сияние застрявшей в завале сотни — и как равнодушно на все это взирают с черного неба огромные, как блюдца, белые звезды.

Наконец в броне приоткрылась щель. Обдирая кожу, Эш протолкнул в рваную железную рану руку и, закрыв глаза, ударил огнем.

Жар опалил кисть. Парень с воплем выдернул ее из ловчего.