Стигма ворона 2

— Великие и незабвенные герои, на чьих плечах был построен мир двух кругов, — не оборачиваясь, ответил жрец неожиданно звучным и глубоким голосом для такого щуплого старика. — И каноничные, и отвергнутые каноном…

— Как это?..

— Так ведь не все древние герои были признаны достойными вечного восхваления, — тяжко вздохнул жрец, наклоняясь к догоревшей свече. — Как решил жреческий совет под руководством двенадцати колен, некоторые из них были рождены на свет вовсе не женщинами, а мечтами истерзанного войной народа… — сдавленно проговорил он, сухими пальцами отцепляя огарок вместе с большой восковой кляксой.

И, выпрямившись, добавил:

— А некоторые в конце своего великого пути пережили еще более великое падение, отчего именовать их героями отныне было не велено…

— А этот — кто? Как его имя? — спросил Эш, оборачиваясь к жрецу и указывая рукой на роспись.

Жрец повернулся к своему собеседнику — и его глаза округлились.

Тощая шея старика вытянулась, точно он пытался рассмотреть поближе то ли своего собеседника, то ли роспись. А может, их обоих сразу.

— Да, я немного похож на него, вот и стало интересно, — сделал дураковатое лицо Эш, чтобы как-то сгладить и упростить ситуацию.

— Немного похож? Немного?! — переспросил жрец. — Да если бы я не видел этой росписи еще в те времена, когда тебя на свете не было, я бы подумал, что кто-то посмел осквернить зиккурат глупой шуткой!..

Жрец спустился к Эшу, качая головой.

— Подумать только…

— Так кто он?..

Старик развел руками.

— К стыду своему, я должен признать, что не знаю его имени… — виновато проговорил он. — Он из неканоничных — видишь, над головой нет благословенного венца?.. А их ведь здесь сотни — разве упомнишь столько?.. Вот венценосных я всех знаю…

От огорчения у Эша засосало под ложечкой. Ну как же так!..

— Может, кто-нибудь другой из жрецов знает?.. — со слабой надеждой в голосе спросил он.

— Нет, не думаю, — покачал головой жрец. — Но в хранилищах зиккурата имеется подробная опись всего внутреннего убранства святилища. Насколько я помню, там было что-то и про росписи…

У Эша загорелись глаза.

— Ты можешь показать мне ее сейчас?..

Жрец лучисто улыбнулся всеми своими морщинками.

— Торопливая юность… Все-то вам нужно сейчас…

Тем временем в зиккурат энергичным шагом вошли два молодых стигматика.

— Эй, почтенный! Будь свидетелем клятвы! — не очень-то любезным тоном крикнул один из них жрецу.

— Да уж, нам очень надо, — уставившись на спутника маленькими злыми глазками, подтвердил второй.

— А ты все еще не веришь?! — возмутился первый.

— Прекратите! — голос жреца прозвучал в гулком зиккурате, как глас с неба. — Вы в святилище, купленном кровью ваших дедов, и их прадедов, и прадедов их прадедов! Выйдите прочь, и там скажите друг другу все ваши упреки. А потом войдите снова — с почтением, которое приличествует этому месту!..

Редкие посетители святилища невольно обернулись. У молодых стигматиков сразу как-то поубавилось прыти. Переглянувшись, они, потоптавшись на месте, нехотя вышли из зиккурата.

— Так что насчет книги?.. — не унимался Эш.

— Завтра приходи, — ответил ему старик, двинувшись по лестнице вниз. — Утром, до полуденного чтения гимнов…

— Хорошо, — кивнул парень. — Я приду рано, даже не сомневайся. А как звать-то тебя, уважаемый?..

— Я — старший жрец этого святилища, Атрас из Уршу, — назвался старик. — А ты, видимо, в городе совсем недавно, если еще не знаешь моего имени, — с тонкой улыбкой добавил он.

Попрощавшись с жрецом, Эш поспешил наружу.

После зиккурата залитая летним солнцем площадь обжигала глаза, набравший силу жар сделал воздух вокруг душным и влажным после стольких дождей.

Но хотя-бы стало по-настоящему тепло.

Солнце припекало сквозь плащ ему спину, и невольно захотелось устроиться где-нибудь в укромном месте, подставиться солнцу, как это делают уличные коты, и наконец-то просушиться и прогреться как следует.

А еще лучше — хорошенько помыться и выспаться на простынях в какой-нибудь таверне.

А потом на свежую голову уже и подумать.

Эш не сомневался — он смог увидеть то, что должен был.

Вот только вместо ответов он получил новый вопрос.

Взяв коня под уздцы, Эш снова вернулся к рынку, купил себе кое-что для фальшивой раны и уже направлялся к выходу, когда услышал мужской возглас.

— Что, попался, щенок?!.

— Дяденька, отпусти! — взвизгнул детский мальчишеский голос. — Я больше не буду, дяденька, честно, мамкой клянусь!..

— Конечно, не будешь — одной рукой-то красть не сподручно!..

Роняя бинты, Эш рванулся на звук голосов, и увидел уже знакомого мальчугана, ужом кружившего в руках рослого торговца с гладко выбритой головой.

— Эй, эй! Погоди! — вступился за паренька Эш, сам не понимая, зачем он это делает. Почему вообще его должна волновать судьба какого-то воришки-голодранца, который так и так вскоре окажется у палача?..

— Он у меня товар пытался украсть, чего мне годить-то?! — воскликнул торговец.

— Слышь, ну не украл же, — сказал ему Эш. Сунув руку в карман, он вытащил десяток медяков. — Возьми за хлопоты, — умиротворяющим тоном предложил Эш. — Отдай мелкого мне, и пусть тебя сегодня не оставляет удача…