Стиг Ларссон: человек, который играл с огнем

Мне жаль, что ты мне не веришь и считаешь мои слова уклончивыми.

Лиде удалось заставить Теделина написать об убийстве Пальме, но его слова приводили в замешательство. Заговор – хорошо, но при чем тут русские? Если Пальме был их агентом, зачем им его убивать? Никакой логики. Однако Лида задала главный вопрос, который напрашивался при чтении посланий Якоба.

Я хочу тебе признаться: ты мне очень нравишься.

И я не хочу тебя потерять.

А теперь возвращаюсь к другому вопросу. Да, я жалею, что я не застрелил его, когда мне было 12–13 лет, и не спас свою страну от многих проблем.

Тогда, в тринадцать лет, я думал, что могу использовать двухсотлетний пистолет одного друга моего отца. Зарядить его всякими металлическими предметами и попробовать подобраться к премьер-министру. Я думал, что такого маленького мальчика едва ли отправят в тюрьму. И что ему дадут подойти к Пальме. В этом смысле мой план вполне мог оказаться удачным.

Я не знал, выживет ли Пальме после такого ранения, учитывая возможности медицины в наше время. Все зависело от того, как я выстрелю.

Короля Густава III застрелили из такого же пистолета, какой был у папиного друга. Король умер скорее от заражения крови, чем от вреда, причиненного выстрелом. И я знал тогда, в 12–13 лет, что надо сделать все правильно, стрелять в грудь с близкого расстояния, тогда остановится сердце. И его будет уже невозможно спасти. Помню, я все думал, чем зарядить пистолет.

Но от того места, где я жил подростком, путь до столицы был неблизкий, так что мой тогдашний замысел не осуществился. О чем я жалею. Убей я Пальме в тринадцать лет, меня бы любили не только родители, но и половина страны. Ради этого стоило рискнуть одним годом тюрьмы, если бы меня вообще туда отправили. Вполне вероятно, я был слишком мал для тюремного срока.

Я планировал, что объясню журналистам, почему застрелил Пальме. Я был убежден, что Пальме – предатель, и хотел сказать об этом. Я надеялся на поддержку от тех, кто тоже об этом заговорит.

Сегодня я знаю, что некоторые из моих нынешних знакомых заявили бы, что Пальме – изменник. И тогда история нашей страны пошла бы по-другому.

Поскольку я его не застрелил, я чувствовал себя виноватым, когда уже вырос, и виноватым до такой степени, что это уже было похоже на абсурд. Я решил, что буду собирать доказательства его измены и напишу об этом. Сделаю все, что в моих силах, ради борьбы с Пальме и с его политикой.

Поэтому я поддерживал связь с доктором Энерстрёмом в 1980–1982 годах.

С любовью, Якоб

Дорогой Якоб,

важно говорить правду до конца и не удерживать ничего при себе. Я не увидела ответа на прямой вопрос: это ты застрелил Улофа Пальме?

С любовью, Лида

Дорогая Лида,

так вот в чем вопрос! А я думал, я ответил на него, на вопрос о Пальме. Отвечаю сейчас снова.

Я не стрелял в Пальме в 1986 году. И не имел никакого отношения к его смерти 28 февраля того года. Как все остальные, я просто узнал о ней из новостей, удивился и обрадовался, хотя это и случилось на 15 лет позже, чем нужно, и ничего не изменило в развитии страны. Ущерб был уже нанесен.

Обнимаю с любовью,

Якоб

Якоб,

мне очень грустно. Боюсь, что я потеряла тебя.

Я чувствую, что твой ответ на вопрос о Пальме – обман. Я понимаю, трудно сказать правду через столько лет. Но я вижу, что твой ответ нечестен. Я тебе писала: только правда, никаких умолчаний. Это из-за всего того, через что я прошла, из-за тех мучений, через которые я прошла.

Якоб, я не смогу приехать и относиться к тебе с доверием. Мне очень жаль. Я теряю тебя.

Прощай,

Лида

После всех его уверток она добилась от Теделина прямого ответа: он не убивал. Но зачем он назвал точную дату? Возможно, таким образом хотел уверить в своей невиновности, но эффект получился обратный. Поскольку Улофа Пальме признали скончавшимся через шесть минут после полуночи, он умер не 28 февраля, а 1 марта.

Из-за того, что Теделин сперва старался уйти от ответа, и странного выбора слов для ответов, которые он давал, мои подозрения насчет того, что он как-то замешан в убийстве премьер-министра, только возросли.

Диалог Лиды с Якобом Теделином резко оборвался. Она перестала отвечать на его сообщения.

Ракеты, которые не вернутся

Стокгольм, сентябрь 2013 года

Второй файл из тех, что прислала Лида, открыть оказалось сложнее, но, когда мне это удалось, у меня перед глазами оказалась переписка по электронной почте Якоба Теделина с Бертилем Ведином.

Я подумал, что эту переписку раздобыла не сама Лида. Может быть, друг, к которому она собиралась обратиться за помощью. Так или иначе, я мог теперь просмотреть тысячи писем двух человек, которые, как я подозревал, замешаны в убийстве Пальме. И сразу понял несколько вещей.