Стезя судьбы

— Уменьшусь я, — он понуро опустил голову. — Это так, для представления тому богу иль человеку, вызволившему меня из каменного заточения, — он в сердцах пнул расколотый рубин.

— Ну, такое дело житейское, — я отреагировал лёгкой отмашкой, добавив в голос толику обыденности с непринуждённостью. — У на все меняют размеры… М-мм, почти, — я вовремя вспомнил про Шарика с Вжиком, и Волчиями Ехиднами, остающимися всегда в том же росте.

— Я — Ифрит, о всемогущий, мой повелитель, — Фараон приступил к своему представлению, подходя к предложенному креслу. — Ифрит — бог или элементаль адского огня, коим повелеваю из-за великой щедрости твоей, о всемогущий Ра-а-а, — египтянин наконец-то присел и с глубочайшим сожалением посмотрел на ёмкость, наполненную ароматной рубиновой жидкостью.

— Круто, ё-моё! — очень эмоционально среагировал я, во все глаза таращась на Элементаля Огня. — Даже не знаю, мне что, магические огнетушители для тебя разрабатывать? — попытался я шуткой успокоить свои напряжённые нервы.

Естественно, я конкретно изумился такому повороту с добытым в бою камешком, и попутно вспомнил про своего Элементаля Калигулу. У него ещё одна проблемка просматривалась, когда мы разговорились и начали нормальное общение.

А связано эта проблемка с его сущностью, не наделённой осязаемым присутствием. Типа — это существо только призрачная оболочка, не имеющая способности к физическому контакту.

Однако, я прекрасно знаю и о частичном решении этого сложного вопроса. Всего-то на пару часиков, как в случае с Калигулой, но и это весомо в их случае. Надо только доставить сюда мой подарок от Князя Артура Шереметьева.

Те самые часы с двумя Хранителями Времени, разодетыми в фуфайки и вооружёнными молотками с кувалдами. Да и их подружек русалок не забыть, обитающих в ракушках у циферблата второго магического измерителя времени.

— Я брат Анубиса, — Ифрит продолжил представлять себя, не забывая о кратких выдержках из богатой семейной биографии. — Он, о мой повелитель, тоже твой верный раб, как и я! — предупредил Фараон, печально глядя в сторону терпкого напитка. — Да, и он божество аналогичное мне. Эементаль Жизни и Смерти, не сменный, великий проводник душ умерших в загробный мир и обратно, — ему опять удалось меня удивить, и я предсказуемо заозирался, в поисках упомянутого братика, чьё появление оказалось упущено мною из виду.

— В смысле? — я удивлённо замотал головой от непонимания. — В загробный мир и обратно? Это ещё как? — от такого упоминания специфических возможностей некоего Анубиса, пока отсутствующего, я рот открыл и быстро захлопнул. — И где он? — мне еле-еле удалось побороть свой порыв вскочить с места.

— Что касается первого вопроса, мой повелитель, — Ифрит взялся за развёрнутый ответ. — То он заведует переходом в иной мир и обратно, — прозвучало расплывчатое уточнение. — А второй вопрос — так он чуть задерживается, ведь Камень Заточения не ровно на две части распался, — добавил он и глянул на упомянутый Артефакт.

Я моментально перевёл и свой взгляд туда же.

В-ши-ши-шь!

Я лицезрю, как вспыхнул искрами треснувший рубин, словно дети зажгли бенгальский огонь. Искры прокатились по полу, внеся в мою душу серьёзные опасения за возможный пожар. В номере всё потемнело и вновь вспыхнули свечи. Враз ожили стены, расписанные тенями причудливых форм.

Я смотрю на некие сцены из древности, подсказанные мне напряжённым воображением. Нервное возмущение спровоцировало невероятную игру образов, пришедших из неизвестных доселе миров…

Да что ты будешь делать-то? Я просто смотрю, пребывая в гипнотическом трансе и гадая о братике, таким образом начавшего своё возникновение передо мной.

Огонь от свечей неистово всколыхнулся, и его языки потянулись к рубину, утончаясь к своим кончикам словно яркие нити. А Элементаль Огня затеял их контролировать, исполняя непонятные пассы, отдалённо смахивающими на Рунную Вязь.

Огонь сформировался в яркий клубок. Он заплясал над Рубином в огненном танце и принялся плавить его, превращая в шипящую массу. Его изменение в консистенции, как и в яркости, я сравниваю с получаемой высокотемпературной субстанцией вулканической лавы.

Вжик вдруг неистово зарычал и злобно клацнул зубами. Я моментально очнулся от наваждения, возвращая себя в реальность. Тряхнул головой, прогоняя остатки мистического наваждения, и тут же констатировал быстрое завершение разыгравшегося светопреставления.

На месте испарившегося артефакта появилась копия Египтянина, имеющего незначительные отличия лишь в одеянии. Точнее, то изменился только цвет набедренной повязки, при том, что все золотые украшения остались. Цвет поменялся с ярко-красного на радикально чёрный.

— Доброго, Анубис, — я первым заговорил с братиком Ифрита, стараясь вести себя с абсолютной непринуждённостью, словно такие встречи совершенно обыденны для меня. — Садись давай, — я указал на свободное место. — В ногах правды нет, да и беседы разговаривать приятнее за рюмкой чего-нибудь, терпкого!