Стезя пустоты

  На первый взгляд смело можно сказать что парню передо мной от силы лет двадцать пять, однако я точно знаю, что ему в несколько раз больше. Длинные черные как сама тьма волосы с переливом в темные оттенки, спадающие на лицо с двух сторон до скул, и подвязанные в низкий хвост сзади алой ленточкой, почти белая кожа, черные глаза с темно-алой радужкой ничего не выражающие. Постоянная невозмутимость, но в ней ни разу не чувствовался холод и отрешение. В нем всегда присутствует странная дикая непокорная грация и мягкость. И его глаза для меня не кажутся страшными, наоборот мне в нем все безумно нравится, восхищает. Как может восхищать только Тьма.

  — В тебе что-то изменилось, — спокойно констатирует он.

  — Знаешь… мне ведь и хотелось об этом поговорить, — с трудом признавшись, отворачиваюсь, задрав голову к небу.

  Смотреть долго в его глаза невыносимо.

  В повисшей тишине стали улавливаться звуки празднования. Но её неожиданно прерывает задумчивый тихий шёпот.

  — Загрэйн Резарт… вряд ли остался кто-то жив, кто знал это имя…

  Мне знакомо пусть я и в первый раз его слышу.

  — Да, Вы Легенда…

  — Ты не удивилась?

  — Мое восхищение к тебе уже не может усилиться. Дальше некуда.

  — Только восхищение? — наигранно обижается Учитель. — Хотя не уверен, что существует личность, которую ты примешь равной и будешь уважать.

  — Это… обидно вообще-то. Я тебя уважаю.

  — Это правда. Но не считаешь равным.

  Укор в его голосе говорит сам за себя.

  Он считает меня равной, он доверил мне свое имя, свои знания.

  Мне становится страшно дышать. Заметив мое смятение, Учитель только ласково улыбается. А мне и не приходило в голову, что он так умеет.

  Как же много о нем мне неизвестно.

  — При первой встрече я сразу увидел в тебе кое-что, что делает нас равными… — осторожно начинает черный маг, стараясь не раскрыть больше правды, чем необходимо. — Но это в тебе было сокрыто, а сейчас потихоньку пробуждается вместе с новыми способностями. Мне известно какими, не переживай. Твоя необычная аура их скрывает, так что о них не узнает никто. Но запомни очень важную вещь. Твои способности под запретом, о них никто не должен узнать, даже тот кому ты безукоризненно будешь доверять, даже если он будет связан с тобой клятвой.

  Мне всегда было известно о великих знаниях своего собеседника, но что-то мне подсказывает, что известно ему куда больше. В том числе и обо мне. Однако ничего спрашивать сейчас не стоит. Он никогда не расскажет, если спрашивать.

  — Тебе известна моя суть, — даже не спрашиваю. — И время подходит. Для чего?

  — Для твоего пути, по которому тебе придется пройти в одиночку, кто бы тебя не окружал, даже мне не помочь тебе сделать один единственный шаг. Но я верю, что этот путь ты пройдешь и тогда… быть может оно исполнится…

  Он вновь дает ночи принять права, задумчиво созерцая осколок луны.

  А мне не по себе. С ним всегда было безмятежно и легко, но сейчас в его словах проскальзывает слишком много эмоций, давних знаний и надежд на будущее. Просто вытерпеть это едва ли оказывается мне под силу, что говорить о полном взаимопонимании.

  — К чему исходит твоя вера?

  Все-таки решаюсь задать вопрос, не особо рассчитывая на ответ. Но есть у меня уже такая приспособленность. Если Он сказал, то так и случится. Он тот, кому без причин я безукоризненно доверяю и верю. Единственный кто имеет власть надо мной и моя самая сильная слабость. Единственная связь.

  — Мы похожи.

  Простой ответ, неизмеримый смысл.

  Словно повинуясь чему-то, Учитель поднимается на ноги, взметнув полы мантии, блеснувшей своими кровавыми узорами в блеске луны. Ветер подхватывает их, разметав волосы и ткани одежды, коснувшись кожи легкой прохладой. Повинуясь тому же таинственному порыву, поднимаюсь следом.

  Несколько минут мы стоим в раздумье на самом краю.

  Повернувшись ко мне, парень протягивает руку, касаясь указательным пальцем моего лба. Проследив за движением, замечаю треплющий мои черные волосы ветер.

  — Хасура Реигинто, принимаешь ли ты право быть равной мне?

  Тихий шелковистый и уверенный голос вырывает из прострации.

  — Принимаю.

  — Принимаешь за это ответственность и последствия наших уз?

  — Принимаю.

  — Никогда не усомнишься, не придашь, не отступишь?

  — Никогда.

  — Соглашаешься ли на равные условия?

  — Мы равны…

  Хмыкнув, он легко улыбается. Я впервые смею наблюдать за столькими разными чувствами своего Учителя, разделяя и понимая их.

  — Я обещаю всё тоже самое, — кивает он, отнимая ладонь ото лба и беря мое запястье, затем заглядывая в глаза. — Не против?

  Из мантии он вынимает оголенное резное лезвие, проводя по нашим запястьям.

  — Принимаю право равного, — в голос произносим мы.

  И мир перестает существовать.

  ***

  Ещё не раскрывая глаз мне становятся слышны разнообразные голоса птиц, сливающиеся в одну общую гармоничную мелодию. Ласковый прохладный ветер, несущий запах дождя, чуть трепет волосы, заставляя их скользить по лицу, то раскрывая его солнечные ещё тусклые лучи, то вновь закрывая черной завесой. Приоткрыв один глаз и взглянув на небо, удивленно задерживаю дыхание.

  Оно кажется таким близким, что можно коснуться рукой.