Стешкины косы

- Пусти, ведьма!- крикнула Вероника, отталкивая ее плечом.

- Ве-е-едьма?!!- взревела Стешка.

Все это время она теребила в руках хвост своей длинной косы, и вдруг внезапно, наотмашь, как плетью, стегнула волосами стоявшую перед ней женщину.

- Чтоб тебе!.. Чтоб!..

- Прекрати! Милицию вызову!- взвизгнула Оля, и, оттолкнув мать в сторону, встала перед разъяренной Степанидой, уже размахнувшейся для второго удара.

Веронику спасли тряпки, которые она держала в руках, но ее дочери прикрыться было нечем, и Стешкина коса, оказавшаяся неожиданно тяжелой, как сыромятная плеть, ободрала ей руку до крови.

- Чтоб тебе!..- еще раз выговорила Степанида, остывая, и красные угольки, зажегшиеся в ее глазах, начали угасать.

- Ыыыы...- внезапно раздалось за их спинами.

Забытая всеми, Любовь Андреевна завозилась в своем кресле, тусклые глаза ее ожили и в них заплескалось выражение ужаса.

- Ух...дите! Беги...те...Спсай...тесь,- еле выговорила она непослушными губами.

...Ни Оля, ни Вероника Аркадьевна не помнили, как оказались на лестнице перед наглухо запертой дверью в квартиру Родзянко. В подъезде было светло, сквозь окна сияло полуденное солнце, и все случившееся могло показаться сном, если бы не глубокие, кровоточащие ссадины на правой Олиной руке.

- У нее что, колючая проволока в косу вплетена?- морщась от боли, Оля с недоумением рассматривала лопнувшую кожу, безостановочно сочившуюся алыми капельками.

- Потерпи немного, приедем домой, промоем. Или, может, сразу к врачу?- тревожно спросила Вероника, вглядываясь в ее лицо.

- К врачу, с такой царапиной?- засмеялась Оля.- Ты что, мам? Только людей насмешим.

Они стали спускаться вниз. Говорить ни о чем не хотелось. Обе до сих пор не остыли от стычки с Ромкиной женой. Ух, до чего же неприятная баба!.. Как есть ведьма, думала каждая с отвращением.

Снизу, навстречу женщинам поднимался Ромкин сосед, худющий ботаник Андрей, безответно влюбленный в Олю, но так ни на что и не решившийся даже после Ромкиной нелепой женитьбы. Он вел на поводке своего ротвейлера Бусю. Буся нес в широкой, раззявленной пасти сплющенный и обслюнявленный мячик. Смешной короткий обрубок, заменявший ему хвост, приветливо вихлялся из стороны в сторону. Буся любил людей, и люди платили ему тем же. Многие удивлялись, когда узнавали, что имя Буся – не что иное, как ласковое сокращение от полного имени Берия.

Поравнявшись с Вероникой, пес лишь приветливо всхрапнул, не поворачивая головы, потом уронил мяч и на шедшую следом Олю набросился с каким-то жутким, первобытно грозным рычанием. Возможно, дремавшего в нем охотника пробудил исходящий от нее запах свежей крови.

- Фу, Буся! Фу!!!- отчаянно кричал Андрей, пытаясь оттащить пса за ошейник.

К сожалению, его усилия были напрасны. Пес словно сошел с ума, и рвал Олю с остервенением. Вцепившись ей в руку, он и не думал разжимать зубы, наоборот – он сдавливал их все сильнее, дробя кость в осколки. У ротвейлера вместо зубов – настоящая мясорубка, это собаки-убийцы, и если уж их переклинило, такую собаку легче убить, чем заставить разжать челюсти.

Рычание пса смешивалось с криками ужаса и боли. Шум в подъезде стоял такой, что из квартир повыскакивали все соседи. Больше всего Оля боялась оступиться и упасть под весом напиравшей на нее туши. Что, если тогда осатаневшая собака вцепится в ее горло?.. Ища спасения, она судорожно оглядывалась по сторонам, в какой-то момент подняла глаза, и увидела Стешку, перегнувшуюся через перила, спокойную, с довольной улыбкой на лице наблюдавшую за происходящим. Ее проклятая коса свесилась вниз чуть ли не на полтора метра.

Оля видела прямо перед собой оскаленную собачью морду, капли слюны летели ей в лицо. Боли не было, вернее, боль была так велика, что включились какие-то защитные механизмы, и Оля ее не ощущала. Крики окружающих доносились до нее, как сквозь вату. Не упасть, только не упасть, стучало в голове.

Сквозь толпу соседей протолкался мрачный слесарь с разводным ключом, размахнулся и два раза с силой шмякнул Бусю по голове. Глаза собаки подернулись пленкой, челюсти разжались, и изуродованная Олина рука выскользнула из окровавленной пасти.

- Оля! Оленька!..- захлебываясь слезами, бросилась к ней Вероника Аркадьевна.- Скорую! Умоляю! Кто-нибудь, вызовите скорую!..

По счастью, врачи уже поднимались по лестнице, вызванные загодя кем-то из догадливых соседок.

- Идти можете? Идти можете?- допытывался у Оли молодой врач.

Толпа схлынула. Скорая помощь увезла пострадавших. На лестнице остался хозяин собаки и мертвый Буся с пробитым черепом. Парень гладил его по голове, и плакал, не стесняясь своих слез.

Глава девятая.

В больнице Олю сразу же положили на операционный стол. Нужно было спасать руку, превращенную в месиво из костей, порванных мышц и сухожилий.

...Вероника осталась сидеть в приемной. Время для нее остановилось.

Перед глазами неотступно стояло лицо Степаниды – яростное, с горящими глазами и раздувающимися крыльями носа.

- Все понятно! Все понятно!- повторяла женщина, как заведенная.