Стервятник

Он звонко вогнал магазин, передернул затвор, снял автомат с ремня и перекинул в левую руку. Никакой охраны на пути – видимо, Князь чувствовал себя в безопасности.

Зальчик открылся перед ним неожиданно – Родион даже отпрянул. Все здесь было словно бы кукольное – дюжина столиков вдоль стен, крохотная эстрада, стойка бара, где одновременно могли примоститься человека три, не больше. Уютно, надо признать. Хорошо, должно быть, посиживать здесь, будучи хозяином и владыкой…

Столики пусты, кроме одного – за ним и сидел Князь в компании двух незнакомых, при галстуках, и тупорылого охранничка, не того, что сидел в «девятке», незнакомого. Сразу было видно, что это именно охранник – очень уж он не гармонировал с тремя господами в хороших костюмах, с умно-решительными лицами.

За стойкой помещался толстощекий парень в белой рубашке и красной «киске» в белый горошек. Его тоже следовало сосчитать, чересчур широкоплеч и серьезен для простого бармена…

Родион, мало того, что служил в армии, достаточно поболтался на сборах, чтобы запомнить нехитрую истину: «В комнату врываются вдвоем – впереди граната, а ты за ней…»

Чека упала на пол с будничным негромким стуком. Сделав шаг вперед, он громко окликнул:

– Князь, смерть пришла!

И, убедившись, что его успели увидеть и узнать, широко размахнулся, метнул гранату по всем правилам, отпрянул за угол.

Взрыв прозвучал оглушительно, вылетело высокое стекло, обрушиваясь звенящим водопадом, по стенам словно хлестнули десятки кнутов со вплетенными в них свинчатками, с отчаянным дребезгом осыпались неисчислимые висюльки люстры…

Родион прыжком влетел в зал, ставший неузнаваемым – среднее из трех стекол выбито начисто, люстру смахнуло, разбито зеркало над стойкой, а чудом уцелевшие длинные, кривые почему-то осколки густо заляпаны темно-алым – ага, бармену угодил в лоб шальной квадратик «лимонки», вон он сидит, припав к стене тем, что осталось от головы…

Навстречу бабахнул пистолетный выстрел. Управляемый чужой волей, делавшей невероятно проворным и вертким, Родион без труда уклонился, расставив ноги, полоснул длинной очередью по единственному, кто ухитрился уцелеть. И тот, выронив длинный пистолет, скорчившись, опустился на пол. Стол из светлого дерева, за которым они все четверо сидели, был покорежен и полуразбит. Резко повернувшись, так что полы плаща разметались нетопырьими крыльями, Родион несуетливо, метко принялся палить по трем распластавшимся фигурам. Две еще дергались, пытаясь встать – и замерли окончательно, потерявшие сходство с людьми из-за копоти и висевшей лохмотьями одежды…

Шевеление слева. Он развернулся в ту сторону как раз вовремя, чтобы поймать на мушку рослого детину в белой куртке, ошалело выскочившего откуда-то из-за эстрады. Потянул спуск. Детина повалился ничком, так и не успев вытащить из-под мышки пистолет. На улице слышался визг тормозов и крики.

Держа автомат на изготовку, Родион бросился прочь – уже знакомым коридорчиком. Две грузных поварихи, выскочившие ему навстречу, сами наскочили на короткую очередь. Они падали мучительно долго, и пришлось ждать, пока упадут – закупоривали проход расплывшимися фигурами, как пробки.

Кирочка за это время успела немного прийти в себя – она, цепляясь за стену, пыталась добраться до входной двери… Родион, осклабясь, вогнал ей в спину скупую очередь – в свое время мужской лихости ради научился опустошать магазин короткими очередями в два-три патрона. Сэкономил даже – Кирочка уже застыла на полу, а затвор все еще оставался на боевом взводе, значит, были в магазине патрончики…

Вот только автомат ему совершенно ни к чему теперь. Опасно держать в машине далее, да и патронов там осталось всего ничего… Родион швырнул его на пол рядом с Кирочкой, не спеша снял пальто, сбросил широкий ремень.

Вышел на улицу, торопливо сдирая и пряча в карман резиновые перчатки. Главное было, как всегда, – не бежать. На балконах и в окнах любопытных что-то не видно – знают, наверное, что за соседи им достались, не торопятся высовываться…

Спокойным шагом он добрался до машины. Выехав на улицу, повернул направо, чтобы проехать мимо парадного входа в кафе как ни в чем не бывало. Там уже толпилась изрядная толпа зевак, а вот милиции пока что не было…

Глава тридцать пятая Избавление