Стерва выходит сухой из воды. Как преодолеть полосу невезения

Амикошон, как правило, начинает свои отношения без соблюдения дистанций. Таким образом практически незнакомый человек быстро, даже моментально, переводится в ранг лучшего друга. Амикошон совершает эту операцию посредством словесных излияний. Люди подобного склада весьма склонны к мелодекламации. Они долго и помногу, с явным удовольствием говорят о себе, о своих детских комплексах (в их рассказе оные трактуются как гениальные озарения), творческих успехах, планах на жизнь, любовных увлечениях. То есть о том, о чем обычный человек может говорить исключительно с близкими людьми или со специалистами соответствующего профиля. Ну, а поскольку ни кушеток, ни диктофонов, ни литературы по психоанализу жертва амикошона вокруг, скорее всего, не видит, то ей приходится принимать другие условия игры: «Наша нежность и наша дружба сильнее страсти, больше, чем любовь». Следовательно, хочет новоиспеченный друг-приятель или не хочет, а невероятно близким амикошону он себя уже ощутил. А после исповеди «друга-свиньи», по идее, должна следовать исповедь его «близкого и родного». Но это акт формальный. В нем, собственно, никакой потребности нет. Амикошону не особенно интересны даже пикантные подробности из жизни «почитателя». Он хочет одного: чтобы «новое приобретение» исправно выполняло свою функцию — рукоплескало, орало «браво!» или сочувственно вздыхало. А в свободное от исполнения своих прямых обязанностей время пусть как хочет — хоть скоротечной чахоткой болеет. Помрет — нового заведем. Словом, тамагочи и в России тамагочи.

Амикошон не может и не хочет ни о ком и ни о чем слушать — кроме себя, неповторимого. Хотя, когда «обмен исповедями» происходит в первый раз, он, вероятнее всего, вытерпит скучные излияния противоположной стороны и даже станет время от времени восклицать: «Ну надо же! Как мы близки! Как я тебя понимаю! Вот это да!» И, будто сеятель облигаций выигрышного займа, постарается максимально поднять уровень эйфории, сопутствующий вашим совместным времяпрепровождениям. Будет подбрасывать и подбрасывать ободряющие реплики, ахать, охать, кивать и потуплять взор, якобы под влиянием нахлынувших чувств. Однако исповедоваться амикошону — дело более чем опасное. Слова, изъявляющие незыблемую верность и преданность, для него ничего не значат, он ими просто фонтанирует. Поэтому, владея любопытной (а вернее сказать, компрометирующей) информацией о своем новом друге, амикошон легко ее растреплет там, где не надо — то есть везде. Причем передаст кому попало чужие тайны со всеми интимными подробностями, одновременно искажая и сдабривая неприятными комментариями. Если «свинодруга» уличить в этом неблаговидном поступке, то он станет бить себя в грудь и объяснять: мол, ничего плохого не хотел, а попросту широк и чист душой, да и вообще слишком хорош для этого мира.

При непосредственном общении амикошон с невинной бесцеремонностью будет демонстрировать «открытость и искренность». Иными словами, время от времени он станет давать тебе понять, что твои мысли и твои проблемы — всего-навсего фигня, не стоящая внимания. И тем более в сравнении с ощущениями самого амикошона. Впрочем, обнаружив, что больно сильно зарывается и может потерять слушателя, амикошон прибегает к крайним мерам: вдруг с места в карьер принимается хвалить своего «дорогого друга» почем зря, осыпать его несуразными, дикими комплиментами, предполагает в приятеле сомнительные достоинства, ничего общего не имеющие с реальным характером конкретного человека. Тот, на кого все это излилось, может с равной вероятностью или попасться на крючок, или онеметь от брезгливости и возмущения — все зависит от степени его доверчивости. И еще от того, насколько «подопытный» падок на лесть и на патетику. В своих словоизлияниях амикошоны вообще очень пафосны. Пафос заменяет им мысли и чувства, а также служит повышению самооценки. «Друган-кабан» очень часто старается создать у своей жертвы впечатление, что он на все способен ради дружбы, настоящей, верной и крепкой, как сталь.

В частности, он охотно рассказывает, с какими потрясающими людьми не стал общаться, какие небывалые шансы упустил, каких благ лишился — все ради того, чтобы пообщаться со своим новым приятелем. Дескать, восчувствуй и проникнись, ты, овца! Мои потери и затраты так велики, что тебе их вовек не искупить. Будь же благодарен, послушен и покорен. Или покорён. Все едино. Я самим фактом своего присутствия в твоей жизни оказываю тебе неоценимую услугу. Вообще, «свинодруг» умело манипулирует теми, кто попадает в его сети, с помощью… видимых, но неощутимых одолжений.