Когда любовь прошла, поникли и завяли все ромашки-лютики, брошенная половина принимается латать безнадежно обветшавшее чувство, словно побитую молью шубу, которая лезет клоками и взрывается мездрой. Берет на жалость, демонстрирует душевную муку, устраивает сцены, требует объяснений. В качестве «ударного аккорда» использует клятвенные обещания покончить с собой, а напоследок убить его новую подружку (любимую канарейку, престарелую тетушку), а также сжечь машину (их общую дачу, его коллекцию открыток с котятами, новый галстук от Гуччи). Даже после самых категорических отказов от встреч, от совместных обедов, от переговоров по телефону и электронной почте находит для этого форс-мажорные обстоятельства: занят, на работе запарка, болен, устал, не в себе из-за магнитной бури или из-за разборок с начальством.
Чтобы сохранить свой «благодатный» настрой, женщины нередко тратят массу усилий и идут на огромные затраты. Никаких новых знакомств, романов, увлечений и хобби! Самое любимое времяпрепровождение: крепить контакты! Не с ним, так хотя бы с его знакомыми. Если же кавалер идет на попятную и время от времени соглашается переспать с осточертевшей партнершей — в порядке одолжения — охотно соглашается. Каждая свободная минута посвящается памяти усоп… ушедшего. Можно сутками медитировать с платочком у мокрого носика, расставив вокруг в шахматном порядке фотографии в рамочках, разложив засушенные цветики-семицветики, включив его любимый музон и поедая его любимый попкорн. В голове крутятся ваши диалоги, в комнате чудесно пахнет его старыми носками — настоящий музей памяти великой любви. Убежище Сольвейг, чей Пер Гюнт ушел безвозвратно, забрав лыжи, тулуп и частицу девичьей души.
Зачем это все? Что это за темный ужас? Это — абстиненция. Ломка. Женщина, подсевшая на любовь, как на наркотик, не может пройти дезинтоксикацию — и вдобавок не хочет ничем помочь собственному организму, который, по всей вероятности, справился бы с «токсинами любви» и вернулся к жизни. Надо только не изгонять из своей жизни то, что может развеять воспоминания и утишить боль. Умение жить состоит не в том, чтобы никогда не расставаться с любимыми, а в том, чтобы уметь пережить разрыв и стать собой. Неуверенность в себе придает каждому чувству, каждому человеку некую «сакральность»: это святое. Я не откажусь от священных носков и пожелтелых фоток. У меня ничего не осталось, кроме памятных реликвий. И пожалуйста — вместо нормального существования у тебя… реликварий. Ты в нем застряла в качестве мумии. Не хочешь?! Тогда выздоравливай!
У тебя есть ты. С собой ты способна пережить любые неудачи — и в том числе любовные. Достаточно всего лишь придти к выводу, что нет всемогущих и нерушимых отношений, эмоций, обстоятельств. Соломон и его кольцо с надписью «И это пройдет» для возрождающейся женской натуры подходят гораздо лучше, нежели хихикающий Сомерсет Моэм с утверждением «Женщина всегда пожертвует собой, если предоставить ей для этого подходящий случай. Это ее любимый способ доставить себе удовольствие». Извращенный способ? Да уж не без этого…
Глава 8. Еще раз про нелюбовь
Как говорил гоголевский персонаж Солопий Черевик, «Господи, боже мой, за что такая напасть на нас грешных! и так много всякой дряни на свете, а ты еще и жинок наплодил!» Но женский пол, соответственно, может предъявить мужчинам те же всеобъемлющие претензии. Впрочем, это маршрут тупиковый: если выстроить где-нибудь на широкой-преширокой равнине всех женщин, сколько ни на есть, а напротив разбить мужской стан численностью в три миллиарда голов, после чего предложить обоим полам побеседовать по-хорошему, обсудить взаимные требования и проблемы — до разговора даже дело не дойдет. Не знаю, как в мужском лагере, но в женском дрязги перейдут в драку задолго до начала общения с мужиками. Еще в процессе «наведения красоты» бабы начнут канифолить друг другу мозги на тему «Сама дура». Да и между нами, девочками, насчет того, какого отношения заслуживает мужской пол, никакого единодушия не наблюдается. То «все они козлы», то «я жила, жила одним тобою-у-у-у…» — это, как ты понимаешь, полярные состояния. Но есть в этих полюсах нечто общее. А именно вопрос «Почто?» — вопрос, на который большая часть женского пола не считает нужным отвечать даже приблизительно.