Стерва, которая меня убила

Пришлось работать энергичнее. Я нагнулся, приподнял леску и стал наматывать ее на ладонь. Вскоре я почувствовал, что леска дальше не идет – этот конец был привязан к гарпуну. Тогда я стал сматывать другую сторону. Леска шла туго – она волокла за собой ружье.

В тот момент, когда я уже вытаскивал из воды свой злополучный «спорт дайвинг», за моей спиной зашуршал песок. Я замер, боясь обернуться и даже пошевелиться.

– Народ еще рыбу вовсю таскает, – сказал кто-то. Потом раздался смешок, и звуки шагов затихли.

Я медленно обернулся и посмотрел на мертвенное от лунного света лицо Лисицы.

– А ты предупредить не могла, что сюда люди идут? – зашипел я.

– Я их не заметила, – огрызнулась она. – Они неожиданно подошли.

– Они увидели это? – Я кивнул на труп.

– Забыла спросить! Сейчас догоню!

Я оторвал леску от ружья и подошел к трупу, раздумывая, как мне поступить с гарпуном. Волны, словно помогая мне изучить проблему, перевернули труп на спину. Он неловко лег на дно, не до конца – мешал торчащий между лопаток гарпун. Я склонился над несчастным. В его открытом рту журчала вода. К короткому «ежику» волос налипли водоросли. Аккуратная бородка и ниточка усов шевелились, будто в них обитала колония вшей. Из середины груди торчал наконечник.

– Дай какую-нибудь тряпку! – сказал я Лисице.

– Где я тебе ее возьму? – ответила она. – Подол от сарафана оторвать, что ли?

Надо было спешить, и я не пошел к машине. Поборов отвращение, взялся за наконечник гарпуна и потянул вверх. Гарпун сидел в грудной клетке крепко, выходить не желал, труп слегка приподнялся над водой.

Тошнота подкатила к горлу. Я отвернулся, перевел дух и снова взялся за гарпун. Мои усилия были тщетны, гарпун не вышел ни на сантиметр, словно пустил внутри трупа глубокие корни.

– Помогла бы! – проворчал я и скрипнул зубами от злости.

Лисица даже не пошевелилась. В самом деле: а чем она может мне помочь? Ухватится за мой пояс, и мы станем изображать бабку и дедку, тянущих репку?

Хорошо, что я зашел в воду в кроссовках, иначе пришлось бы наступать на мертвеца босой ногой. Я наступил ему на горло и резко рванул гарпун на себя. Теперь он вышел на удивление легко, и я услышал, как из отверстия в груди пошел воздух, а когда труп накрыто волной, над ним запузырилось.

– Меня сейчас стошнит, – признался я.

Лисица отвернулась. Было заметно, что она на грани обморока. Я пятился к берегу, сжимая в руке гарпун. За ним тянулась леска. Она проходила через труп, как нитка через игольное ушко, а другой ее конец, спутавшийся, уже похожий на мочалку, плавал под водой. Я сделал несколько шагов и почувствовал, что уже тащу за собой труп. Спутавшаяся леска не могла проскочить через слишком узкое раневое отверстие.

– Поищи в «бардачке», там нож должен быть! – сказал я Лисице.

Девушка медленно пошла к машине. Демонстративно медленно, словно моя просьба задевала ее достоинство. Я пытался разорвать леску руками, но она была слишком крепка, и гарпун выскальзывал из моей руки.

– Ну? – крикнул я, чувствуя, что мои нервы натягиваются до предела.

– Ищу, – отозвалась Лисица из машины.

Мне вдруг показалось, что случилось что-то страшное. Неожиданно раздалось громкое шипение, и темнота стала таять. Мощный источник белого света осветил пляж, линию прибоя и барханы, словно театральную сцену. Создавалось жуткое впечатление, что в одночасье с меня сорвали одежду и я стою голым средь бела дня на многолюдной площади.

Тени от барханов и «жигуля» одновременно пришли в движение, как статисты в авангардном балете, и только тогда я поднял голову и увидел яркую петарду. Разбрызгивая вокруг себя огненные брызги, она весело покачивалась на парашюте, заливая бухту неоновым светом.

Глава 4

Мною овладело сильное желание бросить гарпун в воду и поднять руки вверх. Но такая команда не прозвучала, и милицейские машины нас не окружили. Петарда, словно дразня, продолжала плавно спускаться, освещая страшное зрелище в прибое.

– Что это? – едва ворочая онемевшим языком, пролепетал я. – Кто это сделал?

Я был готов увидеть Лисицу, бьющуюся в истерике, ее искаженное ужасом, мокрое от слез лицо и услышать ее мольбы о спасении, но ничего подобного не произошло. Она преспокойно выбралась из машины, посмотрела на петарду и покачала головой:

– Пацаны балуются…

Мне бы такие нервы! Еще несколько секунд я провожал глазами петарду, пока она не упала в воду и не издала финальное шипение. Потерявшие чувствительность глаза ничего не видели. Если бы я находился в темном тоннеле, в любую секунду ожидая появления поезда, то испытывал бы очень похожие чувства.

– Ты нож нашла?! – крикнул я, теряя самообладание. – Чего ты там копаешься?!

– Нет тут никакого ножа, – отозвалась из мрака Лисица.

– Как это нет? Он там всегда был!

– Тогда ищи сам.