Я задавал себе вопросы, но не мог на них ответить. Вероятнее всего, оправдались худшие опасения Лисицы: кто-то из пассажиров начал шалить. Но я не хотел думать о том, в чем эта шалость выражалась и к каким последствиям она могла привести.
Потеряв терпение безвольно ожидать решения своей участи, я медленно повернул замок и приоткрыл дверь. В служебном отсеке никого не было. Штора, отделяющая салон, была задвинута, и я его не видел. Перешагнув порог кабины, я приблизился к шторе. Мне показалось, что в салоне что-то негромко лязгнуло. Я чуть сдвинул штору и одним глазом увидел Лисицу. На ней был спортивный комбез и кроссовки, а небесного цвета костюм, который ей так шел, валялся на полу. Лисица проводила какие-то манипуляции с чемоданом, который лежал на столе. Этот чемодан я сразу узнал – его занес в самолет один из амбалов.
Я перевел взгляд на диван, и мой глаз едва не вылез из орбиты. Свесив голову, на диване лежал пожилой господин, и, судя по крови, обильно капающей из его уха, он был основательно мертв. Один из охранников в окровавленной рубашке лежал на полу посреди салона. Второй в позе кучера сидел рядом с баром, опираясь спиной на полку с бутылками. Их тела были неподвижны, как манекены.
Лисица, все более нервничая, пыталась открыть замки. Я подумал, что чемодан, который охраняли два мордоворота, так просто не открывается и наверняка имеет хитрую систему кодов.
– «Ты одинока подобно звезде, – тихонько запела Лисица дрожащим от злости голосом. – Что же ты хочешь? Что нужно тебе?..»
Она вдруг вскинула голову и увидела мой глаз. Лисица поставила чемодан на торец, словно хотела прикрыться им от меня.
– Как ты посмел, – произнесла она издевательски-насмешливым тоном, – как ты посмел оставить штурвал в момент преодоления мощного атмосферного фронта?
Я вышел из-за шторы. Произошло что-то ужасное, какое-то светопреставление, и мне, видимо, предстояло пережить самое сильное потрясение в своей жизни.
– Что это? – спросил я, безотрывно глядя Лисице в глаза.
– Поставь, пожалуйста, у двери! – сказала она, снимая чемодан со стола. – Какой тяжелый!
Я никогда не сталкивался с ненормальными людьми, но, по моему мнению, они ведут себя и говорят приблизительно так, как это делала сейчас Лисица.
– Кто их застрелил? – произнес я, не шелохнувшись.
Лисица, видя, что помощи от меня не дождешься, сама взялась за чемодан и отволокла его к двери.
– Кто, кто, – пробормотала она. – Уж, конечно, не ты. Дождешься от тебя помощи…
– А где командир? – задал я самый страшный вопрос.
– Там же, где и был, – мрачным голосом ответила Лисица. – В туалете. Они его застрелили.
– Как?! – прошептал я, чувствуя, как на голове зашевелились волосы. – А… а кто же поведет самолет?
– Ты, – уверенно ответила Лисица. – Ты же у нас второй пилот! Значит, тебе и карты в руки… Думал, просто так можно щеголять в форме, без всяких последствий? Ну уж дудки! Назвался пилотом – полезай в самолет.
Ноги перестали меня держать, и я опустился на край дивана. В голове стало пусто, она зазвенела, как оцинкованное ведро. Я прижал ладонь ко лбу и едва не обжегся.
– Ничего не понимаю, – пробормотал я. – Почему они его застрелили?
– Ну что? – устало спросила Лисица. – Что ты не понимаешь? Они его застрелили, когда он был в туалете. А потом я их всех… О-о, время, время! – воскликнула она, глянув на часы.
– Нет, – произнес я, глупо улыбаясь. – Я тебе не верю. Ты как-то странно… Ты понимаешь, что мы разобьемся?!
– О господи! – взмолилась Лисица. – Он мне не верит! Да загляни в туалет!
Она подняла с пола небольшой квадратный рюкзак с множеством лямок и закинула его на плечи.
Я смотрел на то, как Лисица ловко управляется с лямками, защелками и карабинами.
– Это же парашют! – вдруг страшным голосом закричал я. – Ты пронесла его в своей сумке! Значит, все знала! Это ты… это ты убила командира!
Я сделал шаг, переполненный неосознанным стремлением кинуться Лисице на шею, как если бы тонул и видел перед собой спасательный круг. Но Лисица вмиг остудила меня, ловко выхватив из кармана револьвер «магнум».
– Стоять! – приказала она. – Еще движение, и я сделаю тебе дырку во лбу!
Я замер. На кого я сейчас был похож – не знаю, но в глазах Лисицы появился слабый отблеск сострадания.
– Я ничем не могу тебе помочь, – сказала она, прищелкивая ручку чемодана к поясному карабину. – Я тоже не умею водить самолет.
К своему стыду, я чуть не заплакал от жалости к себе.
– Может, – произнес я, – у тебя есть еще один парашют?
– Увы, мой друг, увы, – пропела Лисица, взглянула на часы, покачала головой.
– А-а-а… – протянул я, показывая пальцем на чемодан.
– Нет, – догадалась Лисица о моем вопросе. – Нас двоих парашют не выдержит.
Это был приговор к смертной казни, не подлежащий обжалованию. Видя, что я совсем потух, раздавленный таким чудовищным предательством, Лисица решила оставить о себе приятное впечатление.
– Ну посуди сам, – нежным голосом сказала она, шаг за шагом приближаясь к двери. – Парашют один, а нас двое. Если бы у тебя было право выбора, разве ты воспользовался бы парашютом? Неужели ты бы оставил меня, а сам бы выпрыгнул?