Стертая аура

Прыгая вниз по ступенькам, я на ходу собрала волосы в хвост и попыталась выбросить из головы воспоминание о том, как бабушка била чечетку. И почему после переезда мне стали сниться такие странные сны?

— Доброе утро, мои птички, — пропела нам навстречу бабуля, да так ласково, будто не она минуту назад гаркала, как командир. — Готовы?

Я не поняла, что она имеет в виду: первый день в школе или что-то еще?

— Лекси, фея моя, — сказала бабушка. — Будь добра, сбегай к соседям и скажи Лиле, что мы отправляемся через десять минут.

— Что-что? — мрачно переспросила я.

Мы подвозим Лилу? Определенно, для моих родных нет ничего святого. Мало того, что Лила Ковингтон по прозвищу «И этот мой» влезает ко мне в сны, так еще придется делить с ней машину!

Как только Лекси выскочила из кухни, бабушка обратилась ко мне:

— Ты несправедлива.

— К кому? — не поняла я.

— К Лиле. Она хорошая девочка. Не торопись, попробуй к ней присмотреться. У нее не очень-то легкая жизнь.

— Я не сделала Лиле ничего плохого, — не сдержалась я, — а вот она со своими подружками возненавидели меня с первого взгляда.

— Почему же? — возразила бабушка, перекладывая что-то на столе. — Ведь вчера они взяли тебя с собой?

— Да уж, — фыркнула я. — Зато стоило мне познакомиться с их парнями, как Лила тут же выкопала топор войны. Ты бы видела, как кидалась на меня ее аура!

— А вот Лекси, похоже, с Лилой поладила, — не сдавалась бабушка.

— Лекси со всеми ладит, — буркнула я.

Бабушка усмехнулась так, будто знала что-то, чего мне знать не дано. Я разозлилась — ну что она телепатом прикидывается? Или не прикидывается? Бабушка никогда не рассказывала, в чем, собственно, состоит ее дар. Я беззвучно застонала. Вполне возможно, моя повернутая на балахонах бабуля действительно понимает что-то такое, о чем не говорит мне.

— Сядь, — коротко велела она.

Я тут же послушалась, ругая себя за то, что не могу противостоять ее приказам.

— Закрой глаза, — распорядилась бабушка, и я поняла, что разговор про Лилу окончен.

Я зажмурилась и спросила:

— А зачем?

— Мы начинаем первый урок, — объяснила бабушка. — Твои способности меняются. И прежде, чем ты научишься смотреть, тебе надо: научиться слушать.

Прекрасно. Мало того, что бабушка всеми командует и ничего не смыслит в одежде, так теперь еще начала играть в загадки.

— Что слушать? — осведомилась я. — Сейчас, например, я ничего не слышу.

— Вот именно.

Я открыла глаза. Ерунда какая-то.

— Каким бы ни был твой дар, — наставительно объяснила бабушка, — надо научиться полностью освобождать сознание перед тем, как воспользоваться Взглядом.

Я постаралась поглядеть на нее как можно серьезней, чтобы она поняла, что я не шучу.

— Но я не хочу пользоваться Взглядом. Совсем.

— У тебя нет выбора, Фелисити Шэннон Джеймс, — мягко ответила бабушка.

Услышав свое полное имя, я вспомнила все, что слышала о Шэннон — женщине, в честь которой называли всех девочек семьи, первой провидице нашего рода. Ясно — бабуля пытается напомнить мне о долге перед родными и собственным даром.

— Итак, закрой глаза и послушай.

Я закрыла глаза, твердо уверенная в том, что не стану ничего слушать и выброшу из головы всю эту чушь про Шэннон и сверхъестественные способности. Вместо этого я буду вспоминать Калифорнию и все, что там осталось. Я скучаю по пляжу. Сколько себя помню — я жила возле океана, и хотя в Оклахоме не так уж плохо и я до сих пор не увидела ни одной коровы, тут невозможно ступить с крыльца прямо на песок.

Три переплетенных круга, три разноцветных кольца на серебряном поле.

Загадочный рисунок вспомнился мне ни с того, ни с сего, и тут же в сознание вплелся тихий голос:

— Взгляд, дитя мое, это и великий дар, и огромная ответственность. Уже много лет он передается в нашей семье из поколения в поколение и служит только для добрых дел. Кто-то предсказывает будущее, кто-то проникает в прошлое, кто-то видит на расстоянии.

Это она про маму.

— Одни читают в умах людей, другие — в их в душах, — продолжала бабушка.

Интересно, а к какой разновидности относится мой так называемый дар? Если я разглядела душу Лилы, ничего хорошего я там не заметила. — Но каждая видит лишь то, что хочет видеть.

Я открыла глаза, мысли о Поле и Калифорнии растаяли, как дым.

— Неправда! — возразила я. — Я вообще ничего не хочу видеть.

— И всего вместе ты тоже не хочешь видеть.

— Разве это не одно и то же?

Я скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.

— Может быть, и так. — Бабушка вроде бы согласилась, но мне почему-то казалось, что я ее не переспорила. — Не могу поверить, что моя Кэти не научила своих девочек ценить фамильные способности. — Бабушка вздохнула и встала. — Погоди, сама увидишь, — пообещала она мне.

— Что увижу? — спросила я.

Ее последние слова мне совсем не понравились.